– Где он? – с трудом смогла проговорить я.

– Крыса! – вдруг раздался крик в стороне. – Крыса!

Князь дёрнул головой, и в этот миг ко мне вспышкой вернулось зрение, я разглядела его мундир и ордена и странный треугольный знак на ленте. Кажется, видела его где-то прежде.

– Ну так поймайте и убейте её. А то ещё перегрызут провода. И позовите специалиста по управлению. Пора начинать.

Я дёрнула головой, пытаясь рассмотреть графа Ферзена в соседней клетке.

– Что с ним случилось?

– Ваш отец, – почти печально и почти искренне вздохнул князь. – Граф ослеп и потребовал у Остермана вернуть ему зрение. Любой ценой.

В этот миг, заслышав своё имя, Ферзен дёрнулся на столе. Он был так же плотно привязан ремнями, как и я, а потому мог пошевелить только головой. И он оглянулся на меня.

– Ах!

– Да-да, – с сомнительным сочувствием произнёс князь. – Зрение к Ферзену вернулось.

Глаза графа сверкали алым. Лицо перекосилось, черты обострились и стали почти звериными.

– Но почти у каждого лекарства есть побочные эффекты. Ферзен, увы, совсем потерял человеческий разум. Точнее, способность контролировать свои звериные инстинкты. Без постоянной дозы Золотой силы он быстро сорвался. Как и вы.

Медленно, очевидно наслаждаясь моей слабостью, Сумароков склонился над столом.

– Я не такая.

– Вчера вы показали своё звериное нутро, Клара Остерман.

– Я… я не хотела. Вы сами выстрелили в меня. Первым.

– Я не стрелял.

Когда я так близко заглянула в глаза князю, то вспомнила. Вспышкой вернулась картина прошлого вечера, и я на ступенях, и князь.

Он представился и сказал, что узнаёт меня, что мой отец разыскивает некого Владислава Кельха. А потом раздался выстрел, и живот мой обожгло пронзительной острой болью.

– Я не стрелял в вас, Клара, – вырвал меня голос князя из воспоминаний. – Вы сами набросились на меня.

– Не понимаю, – пробормотала я растерянно.

– И теперь я не поверю вашему отцу, утверждавшему, что вы по-прежнему человек. Граф Ферзен тоже не сразу озверел, но буквально за пару дней потерял всякий разум.

– Что…

– Понимаете ли…

Сумароков отбил дробь пальцами по столу совсем рядом с моим лицом, точно дразня, ожидая, что я и вправду как бешеное животное попытаюсь его укусить.

– Пока граф верно и честно выполнял свою работу на благо Ложи, он оставался надёжным человеком. Но он подставил работу всего ордена, многолетнюю работу многих людей из-за того, что не смог справиться с мальчишкой.

– Вы о Мишеле? – пробормотала я растерянно.

– Именно, – кивнул Сумароков. – Князь Белорецкий, этот ваш Мишель случайно едва не разрушил работу всей Ложи. Много лет ваш отец, Клара, работал на благо человечества. Он искал способ покорить Золотую силу, а в итоге сначала едва не выдал нас лойтурской разведке, – Сумароков в раздражении оглянулся на Тео, – а потом и вовсе всему миру.

– Папа не виноват… он же… он блестящий учёный…

Создатель, даже после всего случившегося я защищала папу. Какая же я дурочка… и дочь. Всего лишь его дочь…

На ум пришло письмо, найденное в вещах Тео. Наконец, сошлись все куски мозаики.

Получается, Ложа прогневалась на графа, когда всем стало известно об опытах отца. А ведь это я собственными руками раскрыла их секреты всему миру. Ох, Создатель! Всё это происходило по моей вине.

– И вы велели отцу достать путэру, – догадалась я.