— Езжай, — махнул рукой Хельги. — Да не очень там примучивай купцов, Думаю, они и так торговый порядок знают.

   — Как скажешь! — Снорри развел руками и, поклонившись, выскочил на крыльцо. Ладожские гриди приветствовали его радостным воем.

   Ирландец подошел к оконцу, усмехнулся:

   — Воины любят его, князь. Это важно. Пока не начали, хотел спросить — зачем ты пощадил волхвов?

   — Надеюсь, ты приставил к ним надежную охрану?

   — Да, велел посадить в земляную яму, — хмуро кивнул Конхобар. — Охрана надежна, и… Постой, не хочешь ли ты сказать…

   — Вот именно. — Поднявшись с широкой лавки, Хельги прошелся по горнице. — Если что, мы выпустим их, якобы случайно…

   — И будем водить на коротком поводке, ловя, как на живца, новых заговорщиков! — Ирландец засмеялся. — Кажется, я поглупел, князь.

   Хельги остановился напротив тиуна.

   — Садись, Найдене. Поведай-ка нам о делах ладожских, судя по твоему виду, далеко не блестящих.

   Найден уселся на скамью, из заплечной сумы аккуратно выложил на стол дощечки с зарубками, кусочки пергамента, грамоты.

   — Дела и впрямь не блестящи, князь. — Он покачал головой. — Неловко о том и поведать.

   — А ты поведай, поведай. — Хельги уселся напротив. — А мы с Конхобаром послушаем.

   И тиун поведал… О мздоимстве воевод и стражников, о задержке дани, об обмане и коварстве, с которыми и зимой встречали ладожскую дружину в дальних лесах. Целые селенья словно бы вымирали, дороги внезапно раздваивались, и уже не найти было, где погост, где селище. Пока искали, часть свезенной на погосты дани пограбили колбеги, внезапно налетевшие с севера.

   — И вот что странно, княже. — Волнуясь, Найден теребил свои светлорусые кудри. — Пока не пошел в полюдье наместник Снорри, ни о каких колбегах и слыхом не слыхивали, а как дань — так, как нарочно, погосты пограбили, словно знали. Да и зима многоснежной выдалась… Вряд ли бы колбеги так быстро сумели уйти. Я разговаривал с гридями, все в один голос твердят, мол, селища сожжены, погосты разграблены, наволоцкий староста Келагаст посыпает себе голову пеплом и клянется всеми богами, что ни куньих, ни беличьих шкурок, ни соболей, ни жита больше нет — все, мол, пограбили.

   — Что ж они, совсем не охраняли погосты?

   — Да охраняли. — Тиун махнул рукой. — Только ведь какая там охрана? Так, человек десять, от разбойных людишек. Никто ведь и подумать не мог, что колбеги с этаким многолюдством явятся! А кое-кто говорит — и никакие это и не колбеги вовсе, а булгары с Итиль-реки прошлись набегом.

   — А что, гости булгарские на нынешнем торгу рухлядь мягкую не берут боле? — перебил Найдена князь.

   Тиун пожал плечами.

   — Берут, как не брать. С прежней охотою…

   — А цена?

   — Как и раньше… Даже иногда и больше серебра за соболя дают, чем в прошлое лето.

   — Да-а, — с усмешкой протянул Ирландец. — Что-то не похоже, чтобы булгары много награбили. Иначе бы сбились цены, а, князь?

   Хельги кивнул.

   — Что же касается этих самых колбегов, — продолжал Ирландец, — то они и у меня вызывают большие сомнения.