— Все ль поздорову, Стемиде? — завидев варяга, ухмыльнулся Ермил, показывая неровные длинные зубы.

   — Чего звал? — Стемид не был настроен на длинные предисловия.

   Корчмарь оглянулся и понизил голос;

   — Дело к тебе имею, друже.

   — Что еще за дело?

   — Слыхал я, дружина в поход выступает? — Кобыла прищурил глаза.

   — Да, в дальние леса идем, — важно кивнул гость. — Силушку показать кому надо.

   — Вот то-то и оно, что показать, — загадочно поддакнул корчмарь. — И показал бы… подсказал, кому надо, сколь у вас силушки да куда идти намерены…

   Стемид деланно возмутился:

   — В переветники меня метишь? В соглядатаи? А ну, как скажу князю?

   — Скажи, Стемиде, — усмехнулся Ермил. — Коли серебра да злата не хочешь — скажи.

   — Й откуда ж то злато?

   — От верных людей. Выполнишь все — много чего от них получишь.

   — Задаток! — Стемид решил показать, что и он не первый год на свете живет.

   К его удивлению, Ермил кивнул и вытащил из-за пазухи сверток с золотыми монетами.

   — Ромейские!

   — Вижу… — У варяга на миг перехватило дух.

   — Если согласен, бери!

   — Согласен, согласен… Только ты скажи, что делать-то?

   — Ты ж варяг, Стемиде?

   — Ну?

   — Руны-письмена должен знать…

   — Немного знаю…

   — Там, куда вы идете, каменья есть, огроменные, с рунами этими… Там тебя и будет человечек один поджидать. Ему все и обскажешь.

   — Что еще за человечек?

   — Чтоб узнал ты его, вот… — Корчмарь протянул на ладони бронзовую фибулу с изображением двух сдвоенных молотов Тора.— У него такая же будет.

   — Что ж, — подкинув сверток с монетами вверх, Стемид ловко поймал его и спрятал в суму, — Все?

   — Все, Стемиде. Иди.

   Варяг повернулся и открыл ведущую в амбар дверь.

   — Не сюда, друже, — тихо засмеялся Ермил. — Эвон, за кустиками незаметный проход есть. Туда и иди… — Корчмарь вдруг повысил голос и добавил с угрозой: — Иди да помни; коли донесешь князю… не ты один у нас в соглядатаях ходишь. Достанем.

   

   Хельги едва дождался конца пира, когда упившиеся пивом и брагою гости уже похрапывали, а кто и блевал на дворе, тщетно пытаясь удержать съеденное и выпитое в желудке. Простившись, поднялся в верхнюю горницу — светлицу, скинул парадный ромейский плащ, прибежав по крыльцу, спрыгнул.

   — Кто таков? — загородил дорогу к воротам страж.

   — Смоленск, — назвал пароль Хельги»

   — Киев, — ответил дружинник, узнал-таки, улыбнулся: — Проходи, княже.

   Хельги подозвал слугу, приказал привести коня, взмыл птицей в седло. Страж распахнул ворота.

   — Удачного пути, княже.

   Махнув рукой, князь пришпорил коня, уходя в ночь.