Кабинка оказалась заперта на крючок снаружи. Я от досады долбанул по ней кулаком. С минуту постоял возле баков, не зная, как поступить дальше. Гадал, где искать Сивого. Он мог пойти в другое отделение. Мало ли зачем… Стащить пару галет из холодильного, повозиться с какой-нибудь приблудой в хозяйственном, заскочить к Кардану или, наконец, пополнить тайник, ведь должен был Сивый где-то прятать своё намародёренное добро.

Я протиснулся между кабинкой и баком, сел на кормовой бортик и достал из портсигара папиросу. Покурил пару минут, пока чинариком не обожгло губы, потом ещё просто посидел. С раздражением посмотрел на наручные часы с рогатой мордой лося на циферблате – когда-то у всех в команде были такие. Сплюнул на бугристую землю, медленно выползавшую из-под гусениц «Зверя», и вскоре заметил, что мы проезжаем посёлок.

Палубные прожекторы висели на коротких штангах и светили в обе стороны: на крышу «Зверя» и за борт. В их свете я увидел остовы горелых бревенчатых домов. Иногда из ночи выплывали дома с виду целые и будто бы жилые. Они вновь тонули во мраке, а я провожал их взглядом и всматривался в окна, надеясь кого-нибудь приметить. И действительно приметил! Только не в окне, а снаружи. Сивого. Это был он! Сивый шёл вдоль покосившейся, местами обваленной изгороди.

Я вскочил как подорванный и от собственной порывистости чуть не вывалился со «Зверя». Ограждения на корме не было – лишь низенький бортик отделял меня от семиметрового обрыва. Я упёрся рукой в топливный бак и весь подался вперёд.

Сивый шёл слева от меня. Значит, прокрался с правого борта. Нарочно выбрал такой путь, чтобы его не заметили с печной платформы. Прошмыгнул под клиновидным намордником «Зверя» и Кардану на глаза тоже не попался. Не рассчитывал, что кто-то подкараулит его с кормы.

Прожекторы секунд пять-шесть высвечивали Сивого. Затем он пропал в темноте. Я ещё видел краешек изгороди, но следом пропала и она. Я выругался. Подумал быстренько сбегать на нос, спуститься со «Зверя» и отправиться искать Сивого, однако на краткое мгновение где-то на самой границе прожекторного света и ночной темноты уловил едва различимую вспышку и дал бы голову на отсечение, что там промелькнул фонарь. Кто-то вышел к Сивому. Кто-то его встретил. Сивый соскочил со «Зверя» неслучайно. Ясен пень, неслучайно, о чём речь?! В нужном месте, в нужную минуту.

Сбывал намародёренное? Вряд ли. Он шёл без вещмешка.

Встречался с кем-то из жёлтых? Зачем?! Мы ехали не в командно-штабной машине, чтобы жёлтые нами интересовались. Мы из похоронной команды! С нас и взять-то нечего.

Может, Сивый раньше жил поблизости? Решил украдкой проведать родных или друзей… Нет, брехня. Он здесь никогда не жил. И проведывать ему было некого.

Я устал гадать. Плюнул на Сивого и заторопился обратно в жилое отделение. Надеялся поспать пару часов до побудки. Выбравшись из-за кормовых баков, столкнулся с Лешим и так перепаратился, что чуть на месте и не кончился. Его патлы кого угодно напугают! Леший тоже струхнул. Замер с рукой, протянутой к двери кабинки, и уставился на меня.

– Занято? – спросил Леший.

Я мотнул головой и побрёл дальше. Наверное, со стороны выглядел каким-то контуженым. А Сивый пусть хоть подохнет, я переживать не стану. Надоело с ним морочиться.

«Завтра не вернётся, сдам Сухому», – сказал я себе и на этом успокоился.

* * *

На рассвете поля покрылись инеем, как пролежавший в холоде мертвец покрывается белым бархатом плесени. Потом ветер исполосовал набрякшее за ночь небо и в резаные раны туч засочился алый свет утреннего солнца. Иней сошёл, оставив после себя влажные пятна. Постепенно распогодилось, и новый день обещал нам тепло.

Я последним из отряда выбрался на палубу.