Потом увидел афиши, объявляющие о ее концерте в родном городке…

Аркадий не спал всю ночь. Ворочался, как отъевшийся за лето, неповоротливый медведь, добавляя старому дивану новые вмятины.

Утром примчался к кассе самым первым и стоял в счастливом ожидании, думая о том, как несправедлива поговорка, утверждающая, что ждать и догонять — самые тяжелые дела.

На концерте он сидел в первом ряду, во все глаза смотрел на Лёку, узнавал и не узнавал… Она повзрослела, держалась намного увереннее — да это и понятно! За ее спиной опыт и успех, а именно это, а еще неудачи, делает человека другим.

Но пела Лёка по-прежнему, с той же подкупающей простотой и искренностью, и держалась безыскусно, что сразу выделяло ее из множества жеманных ломаных певиц, старающихся обратить на себя внимание прежде всего умопомрачительным туалетом, сведенным к минимуму. Им почему-то упорно казалось, что они серьезно ошибутся, если все-таки что-нибудь на себя наденут. Собственную одежду на своем выступлении они рассматривали как заведомый, неизбежный провал, и назвать их одетыми, а не раздетыми вряд ли повернулся бы чей-нибудь язык.

Еще один пример странной, необъяснимой женской логики, думал Аркадий. Женщины не любят, когда им заглядывают под юбку. И при этом делают все возможное и все от них зависящее, чтобы это происходило: надевают мини, кладут ногу на ногу… А уж мини-юбка на сцене — и вовсе клинический случай, равно как и откровенное декольте… Едва барышня соизволит поклониться…

Правда, и Лёка уже стала себе позволять некоторые вольности в одежде, но они казались смешными на фоне одеяний других певиц.

После концерта Аркадию вновь не удалось встретиться с Лёкой — «маятнички» надежно охраняли солистку от назойливых поклонников. Зато Аркадий сумел выследить ее перед самым отъездом. И даже проводить на вокзал… Ему опять повезло.

Поглядев вслед поезду, увозившему великую певицу Леокадию Тихую, Аркадий подумал, что скоро тоже окажется в Москве и тогда, вероятно, сможет видеть ее чаще. Но рассчитывать и надеяться на это, конечно, смешно и глупо. Станет сама Леокадия Тихая видеться с каким-то неизвестным нищим, стремительно лысеющим инженером из своего родного городка…

— Кир… — неуверенно произнесла в трубку Лёка, — Кир… а я еду на международный конкурс… И номер телефона у меня теперь другой, и адрес тоже… Я теперь полноправная москвичка…

— Отлично! — привычно равнодушно отозвался Кирилл. — Поздравляю сразу с первым, со вторым и с третьим!

— А кто у тебя родился? Прости, я так и не спросила, — виновато пробормотала Лёка.

— Дочка, конечно! — усмехнулся он. — У меня рождаются исключительно девочки!

— И что, много ты их уже настряпал? Новых, после Наташки? — поинтересовалась начавшая закипать Лёка.

— На мой век хватит! — заявил Кирилл. — Тебя мы смотрим и слушаем по телевизору. Поешь хорошо! Честное пионерское! Моей жене нравится!

Еще одна оплеуха… Лёка передернулась.

— Твоей жене?! А тебе?

— Я слабо разбираюсь в музыке, — пояснил Кирилл.

— А она лучше? Она что у тебя — музыкант?

— Да нет, просто смотрит, слушает… Знает разные группы и солистов…

Лёка в бешенстве швырнула трубку и тотчас позвонила Вике.

— Опять в окно?! — возмутилась уже привыкшая к вывертам известной певицы подруга. — Сколько можно ему названивать?! Ты когда-нибудь прекратишь эту порочную практику?! Я сейчас приду!

Виктория давно отлично поняла, что подруга проявляет самые настоящие истерические черты.