– Пропустите нас, – приказал слегка запыхавшийся Намото, выдвинувшись туда, где его было ясно видно. Голос охранника сделался почтительным.

– Извините, падре, мы не знали, что во главе этого вы.

– Не я, змей. Но все равно откройте двери. Под мою ответственность.

У Флинкса была всего лишь минута для того, чтобы погадать, насколько же важной фигурой был его любезный гид, прежде чем удивительно толстые двойные двери начали расходиться. Пип протиснулся через минимальное отверстие, а нетерпеливому Флинксу пришлось подождать еще минуту, прежде чем проем стал достаточно широк, чтобы пропустить и его.

Затем он оказался на другой стороне, в коридоре, ничем не отличавшимся от любого из множества уже пересеченных им.

За исключением…

За исключением ряда из шести лифтов перед ним. Перед крайним лифтом слева ждали два падре‑электа. Один был очень старым, высоким и странно деформированным человеком. Он стоял рядом с молодой транксийкой.

Когда Флинкс и Намото проскользнули в коридор, Пип парил в воздухе. Затем он вдруг спикировал на пару, совершенно игнорируя других служителей Церкви, начавших замечать присутствие в своей среде ядовитой рептилии.

– Отзовите его, Флинкс, – приказал Намото. Теперь в его голосе не звучало ни малейшего намека на уступчивость. Он держал в руке лучемет и прицелился.

Флинкс вдруг ощутил, что так сильно притягивало его приятеля. Когда Пип спикировал, горбатый старик с потрясающей ловкостью нырнул и увернулся, практически швырнув свою юную спутницу о дверь лифта. Та извернулась, когда ее толкнули. Этого было достаточно, чтобы предотвратить неприятный перелом, но слишком мало, чтобы помешать ей с силой врезаться в неподатливый металл. Сверкающие сине‑зеленые ноги подкосились, и она сложилась у двери.

Необыкновенная прыть старого клирика заставила Намото и других задержаться с вмешательством. Выхватив из складок рясы свой собственный лучемет, этот человек – все еще не издавший ни единого слова, даже простого крика "на помощь" – не целясь, выстрелил в Пипа. Мини‑дракончик плюнул, и нечеловеческие рефлексы едва дали его мишени возможность избежать разлагающего яда. Яд опалил отделку на стене позади незнакомца.

– Пип, этого хватит! – что‑то в голосе хозяина, очевидно, удовлетворило мини‑дракончика. Недолго поколебавшись, рептилия развернулась в воздухе и промчалась обратно к Флинксу. Но летучий змей все еще чувствовал себя достаточно неуютно, чтобы презреть свой обычный плечевой насест, предпочитая вместо этого оставаться осторожно парящим неподалеку от правого уха Флинкса. На несколько безмолвных секунд масса народу кратковременно объединилась в параличе неуверенности. Затем Намото разбил чары.

– В каком филиале вы работаете, сэр? – спросил он у объекта нападения Пипа. – По‑моему, я не узнаю…

Падре замолк, так как лучемет, недавно направленный против змея, переместился на него. Пытаясь смотреть сразу во всех направлениях, державший его человек обвел смещающимся ледяным взглядом собравшуюся небольшую толпу. Никто не выступил против него, предпочитая вместо этого смотреть и ждать.

– Держитесь подальше, все вы, – предупредил, наконец, он. Акцент его был незнаком Флинксу, слова скорее высвистывались, чем произносились.

Когда старик начал пятиться к дверям, через которые только что прошли Флинкс и Намото, Флинкс осторожно прокрался бочком туда, где он мог оказать помощь пострадавшей юной транксийке. Она как раз приходила в сознание, когда он приблизился к ней. Обхватив обеими руками грудную клетку, он поднял ее на ноги.

– Он… угрожал убить меня, – оглушенно пробормотала она, все еще не слишком твердо держась на истногах и стопоруках. Он чувствовал, как ее грудная клетка‑б пульсирует от неровного дыхания.

Явно снова овладев собой, транксийка обвиняюще посмотрела на швырнувшего ее.