– Врамены редко делают промахи, – скептически заметил Вильсон. – Она могла попытаться сбить нас с толку этими туманными намеками.

– Я могу еще раз встретиться с ней, – охотно предложил Хаммонд. – Кажется, она будет рада вновь поговорить со мной о двадцатом веке.

Дон Вильсон поджал губы, с сомнением глядя на него. Хаммонд ответил ему простодушным взглядом, хотя с трепетом ждал ответа, словно он значил что‑то важное для него. Но ответ Вильсона оказался совершенно неожиданным.

– Норт Абел доложил, что психозонд будет готов к завтрашней ночи. На следующее утро мы начнем допрос Марден, и если она попытается использовать ментальную защиту, то сурово поплатится.

Хаммонд спрятал руки в карманы, чтобы Вильсон не заметил, как они задрожали.

– Не вижу в вашей несгибаемой позиции никакого смысла, – сказал он, стараясь не выдать своего волнения. – Таяна – мужественная женщина, и запугать ее вам не удастся. Но убедить ее, по‑моему, можно. Я готов попробовать еще раз спасти и наше дело, и эту упрямицу.

После долгих размышлений Дон Вильсон неохотно согласился.

– Хорошо, встретитесь с Марден еще раз. Я скажу охране, чтобы вас пропустили к ней завтра во второй половине дня. – Он посмотрел на Хаммонда проницательным взглядом и добавил: – Вам не нравится, что мы вынуждены прибегнуть к психозондированию?

Хаммонд кивнул.

– Да, я думаю об этом с ужасом. В моем веке не было ничего подобного, и слава богу. Мне не хочется, чтобы от жуткого прибора пострадал любой человек, даже врамен.

– А вы думаете, мне это очень нравится? – проворчал Дон Вильсон. – Гурт Ланг и еще несколько наших товарищей пылают ненавистью к враменам – у них есть личные причины на это. Я же всегда готов пойти на компромисс. Но что делать, хотим мы или нет, будущее нашего дела во многом находится в руках Таяны Марден. Мы не имеем права отступать даже перед самыми жестокими методами. Поговорите с ней, Кирк, хуже не будет.

На следующий день Хаммонд с самого утра не мог найти себе места. Он мысленно еще и еще раз перебирал подробности вчерашней встречи и пытался понять, где совершил ошибку. Когда наконец он вновь вошел в маленькую комнату, ставшую для женщины‑врамен тюремной камерой, он был настроен очень решительно. Любым способом нужно убедить Таяну согласиться на испытание! И дело здесь не в том, что она ему нравится, а просто он исходит из принципов гуманности.

Обо всем этом Хаммонд и сказал в своей небольшой, но тщательно обдуманной речи. Таяна внимательно выслушала его, а затем, к его огорчению, упрямо покачала головой.

– Спасибо за заботу, Кирк, я не собираюсь сдаваться.

– Вы говорите так, словно хоомены собираются оккупировать ваш родной Алтар! – взорвался от негодования Хаммонд. – Дело обстоит совершенно иначе! Хоомены хотят, чтобы вы поделились с ними секретами вечной жизни – разве это так уж несправедливо? Врамены когда‑то были обычными людьми и лишь случайно обнаружили на Алтаре животворный источник. Почему же вы узурпировали право на вечную жизнь?

– Потому что в ней есть ужасные стороны, о которых хоомены даже не подозревают, – глухо сказала Марден, опустив глаза.

– Так расскажите о них открыто! Может быть, это образумит хооменов, и они оставят вас в покое! – в сердцах воскликнул Хаммонд,

Таяна только горько усмехнулась.

– Вы плохо знаете хооменов, Кирк, – сказала она. – Это  их не остановит. Страх близкой смерти затмит разум любому, и никакие доводы не будут слушать.