Разумеется, командир корабля Алекс Болдуин прекрасно знал, что они рискуют. Впрочем, весь экипаж играл со смертью. Случись с кораблем какая беда - и им даже не на чем было покинуть аварийный борт. Но у капитана так и не нашлось средств на ремонт двигателя шлюпки в порту, а потому, негласно, все просто закрыли глаза на эту неисправность, отдавая себе отчет, что уже пять лет ходят по лезвию бритвы.

    Худое, вытянутое лицо Романа болезненно перекосилось - он проводил у двигателя все свободное время, но никак не мог обнаружить неисправность. Поланский посидел еще несколько минут, а потом с трудом поднялся на ноги, медленно направляясь к двери спасательного отсека.

    Кровь. Первое, что он увидел, как только вышел из спасотсека, - кровь. Она текла из-под двери выходного шлюза: широкий рубиновый язык, от вида которого второй механик почувствовал приступ тошноты. Руки стали вялыми, он с огромным усилием, едва переставляя ватные ноги, сделал несколько шагов вперед, толкнул створку. Сердце бухало в груди, толчками гоняя кровь, и от этого было горячо в висках...

    За дверью, как только Поланский заглянул внутрь, он увидел Альберто Карлоса. Роман опознал старпома лишь по большому росту, потому что Альберто был в скафандре, а лицо помощника капитана представляло кровавое месиво. Чуть в стороне, дальше, в глубине камеры, лежал Валдис Крапикас. Рубиновый язык тянулся оттуда. Поланский взглянул на ноги боцмана, и его стало рвать. Механик перегнулся пополам, спазмы выворачивали желудок наизнанку.

    Потом он медленно, с трудом нащупывая перед собой дорогу, толкнул створку... Освещенный коридор, в две стороны, и тихо. Очень тихо.

    - Центральный! - хрипло дыша, позвал Роман, с трудом разгибаясь.

    Внутренняя связь не работала.

    - Центральный! - Поланский с трудом пополз вперед, в сторону рубки, придерживаясь за стену. Ноги не слушались механика.

    - Вот он! - громко крикнул кто-то впереди, и Роман остановился. Навстречу ему бежали два незнакомых человека с оружием в руках.

    - Сссука, - отчетливо донеслось до Поланского, - мы его по всему кораблю разыскиваем, а он пьяный...

    "Тук-тук-тук", - часто-часто забилось сердце. Механик пришел в себя, дуло лучевого пистолета уже поднималось вверх. Поланский прыгнул в сторону, в каюту, всем телом прижимая створку. С той стороны двое людей матерились и колотили в дверь чем-то тяжелым. Руки тряслись, когда Роман стал герметизировать переборку. Поланский уже догадывался: на корабле творится нечто страшное. Механик прислушался. Звуки из-за двери доносились уже весьма приглушенными, но он все-таки разобрал часть разговора.

    - Да! Да! Да! Заперся в каюте. Крог, ну кто же знал, что этот урод шатается по кораблю?! Боцман сказал, что парень у себя, отдыхает... Да, понял. Достанем. Хорошо, резать.

    - Что? - уточнил второй голос. - Что резать?

    - Бери лучевой ствол, - распорядился первый из бандитов. - Режь створку.

    - Тю, - в голосе прозвучало удивление. - То ж скока времени потратить надо?

    - Крог сказал, чтобы никого не осталось. Значит, никого. Если не хочешь, чтобы проблемы возникли у тебя...

    - Да ладно, ладно, понял я. Все понял.

    Все стихло. Поланский приложил руку к двери и почувствовал, как она нагревается. Лазерный резак медленно двигался по контуру. Роман его пока не видел, но ему было точно известно: дверь долго не выдержит.

    Механик, отлично знавший внутреннее устройство грузовика, отступил от двери, лихорадочно шаря глазами по каюте. Никакого оружия. И ничего тяжелого тоже. Взгляд Романа упал на вентиляционную решетку.