Инмитрин посмотрел на меня.

— Твой вождь переносит боль и не отвечает на наши вопросы. Мы, ротроксы, уважаем людей, которые переносят боль. Тебя, однако, мы еще не испытали.

— Они так знакомятся, Клейн, — сказал мне Бек мрачно. — Что-то вроде рукопожатия. Не думаю, что они на тебе станут отрываться.

На мгновение я вспомнил Клиттманн. Я подумал о маленькой комнатке за гаражами, в которой мы обмотали одного парня проводами и включили ток. Это один из способов получать информацию. Бандиты вроде нас не чураются пыток.

Когда я сравнил ту сцену с тем, что видел перед глазами, то понял, что есть различие. В Клиттманне мы были по-мужски прямы, пытка была лишь техническим приемом. А в манере этих огромных неуклюжих мерамитов было что-то противоестественное, женоподобное. У меня создалось впечатление, что все они фетишисты и прочие извращенцы.

— Вы здесь для того, чтобы беседовать со мной, — сделал резкое замечание Инмитрин, — а не для того, чтобы переговариваться друг с другом. Ты говорил о выгоде нашей встречи, говори. Скажи, откуда вы прибыли.

— У меня также много вопросов к вам, — дерзко ответил Бек. — Полагаю, у вас есть причины для вторжения в Реатт. Давай о них и поговорим.

Инмитрин пожал плечами, словно это детский вопрос, ответ на который и так известен.

— Разве это не очевидно? Племя ротроксов завоевало все страны и народы Мерамы, а теперь намерено присоединить к своей империи и Землю. Мы получим рабов, много богатств, те виды природных ресурсов, которых нет на Мераме. Скоро многие народы Земли почувствуют сапог ротроксов.

— И вы решили, что Реатт станет идеальным плацдармом, так?

Мерамит слегка нахмурился.

— Реаттцы не очень искусны в военном деле… но ты ошибаешься, если считаешь, что они слабы. Ты нашел, что они слабы? Вероятно, против твоего оружия. Но в захолустной деревне ты не мог встретить реаттских воинов, авиацию и пехоту. Их-то мы и давили с таким удовольствием. К тому же война еще не закончена. За пределами границ Ре-атта собираются силы. Предстоит великая битва. Однако ничто не может противостоять мощи ротроксов.

— Во всех битвах вы, конечно, победите, — сказал Бек, усмехнувшись, несмотря на боль, — но что потом? Если вам от империи нет пользы, нет смысла и создавать ее, ведь так?

Мерамит встал и с хрустом подошел к Беку.

— Ты говоришь дерзко, но со знанием дела, — он на какой-то миг грозно склонился над Беком, словно вот-вот раздавит его своей огромной рукой. Мерамит задумчиво отошел.

— Все так, как ты и говоришь. Реаттцев поражает какая-то болезнь, как только их берут в плен. Дух их ломается. Работать их не заставить. Они просто ложатся и умирают, как бы мы их ни били.

— И вы действительно не знаете, почему это происходит? — спросил Бек с явной иронией.

Инмитрин пожал плечами.

— Дух их ломается.

Бек усмехнулся.

— Я так и знал! — обратясь ко мне, он сказал по-клиттманнски:

— Эти люди немного туповаты. Они ничего должным образом не обследуют. Они даже не знают о «голубом пространстве».

Обратясь снова к Инмитрину, он продолжал:

— Я могу сделать из реаттцев полезных вам рабов. Я могу помочь вам победить в генеральном сражении. Реаттцы мобилизуют все свои силы, так как это их последняя попытка. Кто знает, может, вы и проиграете… без нашей помощи.

— Как вы всего этого добьетесь? — спросил с подозрением мерамит. — Новым оружием? Новыми пытками для реаттских рабов?

— Действовать будем тоньше.