Гринберг неожиданно предложил:

– Может быть, подойдет слово «босс», доктор?

– Да, это удачное предложение. Именно босс. Ее… его социальное положение не самое высокое, но, практически, его власть почти не ограничена.

Кику задал вопрос:

– Достаточна ли эта власть для ведения переговоров на высоком уровне?

– О да, конечно.

– В таком случае, приступим к переговорам. – Он повернулся к актеру и кивнул ему. Затем проговорил в крышку стола, используя секретную связь:

– Вы все записываете?

Голос, слышимый только у него в ушах, ответил:

– Да, сэр. Вначале у нас почему-то пропало изображение, но сейчас все в порядке.

– Следят ли за происходящим Генеральный секретарь и начальник штаба?

– Полагаю, да, сэр. Все транслируется в их штаб-квартиры.

– Превосходно.

Мистер Кику слушал речь Генерального секретаря. Она была коротка, но произнесена с большим достоинством. Актер читал ее в таком темпе, чтобы Фтаемл успевал переводить. Генеральный секретарь приветствовал хроший на Земле и заверял их, что люди, населяющие Федерацию, счастливы, что хрошии наконец нашли своего потерянного детеныша, и добавил, что это благоприятное обстоятельство должно послужить тому, чтобы хрошии заняли подобающее место в Содружестве Наций и Цивилизаций.

Он сел и моментально как будто заснул с открытыми глазами и лицом, на котором застыла маска доброжелательного достоинства. Этот двойник мог стоять в позе римского диктатора в течение многих часов, не обращая ни малейшего внимания на то, что видит, и на церемонию, развертывающуюся вокруг.

Господин Макклюр говорил кратко, в целом повторив уже сказанное «Генеральным секретарем» и добавив, что Федерация сейчас готова обсудить любые проблемы, интересующие благородных хроший.

Гринберг наклонился к Кику и прошептал:

– Нужно ли хлопать в ладоши, шеф? Вообще-то положено, но вряд ли они этой поймут.

– Заткнись, – беззлобно сказал мистер Кику. – Доктор Фтаемл, желает ли командор выступить с официальной речью?

– Думаю, что нет. – Фтаемл переговорил с главной хрошией, затем сказал: – Он желает высказать серьезные замечания по поводу двух произнесенных речей, а не произносить третью. Он утверждает, что хрошии вовсе не нуждаются в том, чтобы менее развитые расы общались с ними, и поэтому нельзя ли перейти, наконец, к делу без… дальнейших трюизмов.

– Если и в самом деле у них нет никакой нужды общаться с другими народами, то пожалуйста задайте ему вопрос: почему они прилетели к нам и почему предложили нам подарки?

– Потому что вы настаивали на этом, мой друг, – удивленно ответил Фтаемл.

– Благодарю вас, доктор, но мне не нужны ваши комментарии. Потребуйте ответа от него, и ни в коем случае не пытайтесь подсказывать ему.

– Хорошо, я постараюсь.

Фтаемл обменялся с командором хроший несколькими фразами, состоящими из пронзительного визга, затем повернулся к Кику.

– Прошу меня простить, он говорит, что был вынужден снизойти до вашего ребячества, поскольку это казалось простейшим способом достижения цели. Сейчас он желает обсудить условия передачи Джона Томаса Стюарта.

– Пожалуйста, скажите ему, что этот вопрос пока обсуждаться не может. Повестка дня прежде всего требует, чтобы мы достигли определенности в вопросе установления дипломатических отношений.

– Извините меня, сэр. Понятие «дипломатические отношения» очень трудно перевести. Я обдумывал это в течение нескольких дней.

– Скажите, что происходящее сейчас может служить примером дипломатических отношений.