– Он заботился об общественной безопасности, – настаивала она.

– Да, конечно. Возможно, это и служит смягчающим обстоятельством. Я беру назад свои замечания. Они не относятся к предмету нашего разговора, и я не имел намерения обсуждать это.

– Очень рада это слышать, мистер Перкинс. Так не вернуться ли нам к предмету нашего разговора?

Джон Томас проникся некоторой симпатией к ученому: мать одернула его, как, бывало, одергивала самого Джонни – и кроме того, ему понравился Ламокс. Мистер Перкинс продолжал:

– Ситуация сейчас такова, что в любое время, завтра или даже сегодня, Министерство инопланетных дел утвердит решение об уничтожении Ламокса.

– А может, они отложат уничтожение?

– Можем ли мы так рисковать жизнью Ламокса из-за такой призрачной надежды? Шеф дорожного патруля появится здесь снова, и на этот раз он убьет Ламокса.

– Нет, не убьет. Он не знает, как это сделать. Мы еще посмеемся над ним!

Мистер Перкинс медленно покачал головой.

– В вас говорит не разум, а сердце. Но шеф сделает это наверняка. Он, фактически, попал в глупое положение и постарается из него выбраться. Если сам не придумает, как это сделать, то проконсультируется со специалистами. Мистер Стюарт, любой биолог на основе поверхностного анализа знакомства с Ламоксом сможет быстро указать два или три верных способа убить его – быстро и безопасно. Мне один уже пришел в голову, когда я увидел его.

Джон Томас просмотрел на Перкинса в тревоге.

– Вы не скажете об этом шефу Драйзеру?

– Конечно, нет! Скорее я соглашусь быть повешенным за ноги. Но есть тысячи других, которые могут дать ему совет. Или же он сам найдет-таки верный способ. Не сомневайтесь: если вы дождетесь утверждения смертного приговора, будет уже слишком поздно. Ламокса убьют. И будет очень жаль.

Джон Томас не отвечал. Мистер Перкинс спокойно добавил:

– Ты не можешь в одиночку противостоять силам общества. Если ты будешь упорствовать, то лишь добьешься того, что Ламокс будет убит.

Джон Томас плотно прижал кулак ко рту. Затем почти неслышно сказал:

– Но что же я могу сделать?

– Многое, если позволишь мне помочь. Сначала позволь внести ясность. Если ты доверишь своего питомца нам, никто не причинит ему никакого вреда. Ты, может, слышал разговоры о вивисекции и тому подобном – забудь об этом. Мы ставим перед собой задачу помещать экземпляры в условия, как можно более соответствующие условиям их планет, затем изучать их. Мы хотим, чтобы они были счастливы и здоровы, и прилагаем серьезные усилия, чтобы добиться этого. Когда-нибудь Ламокс умрет естественной смертью… затем мы соорудим макет из его скелета, в качестве экспоната…

– А вам понравилось бы, если бы из вас сделали чучело и выставили его напоказ? – с горечью спросил Джонни.

– Я? – удивленно спросил Перкинс, затем рассмеялся. – Меня бы это ничуть не смутило. Я оставляю свой остов медицинской школе, своей альма матер. И Ламокса это не будет беспокоить. Вопрос лишь в том, чтобы вырвать его из рук полиции… чтобы он мог дожить до старости.

– Подождите минуточку. Если вы его купите, это не избавит нас от проблем. Они все равно постараются убить его. Или не так?

– И да, и нет. Скорее, нет. Продажа его Музею не отменяет приказ об уничтожении, но поверьте мне, этот приказ никогда не будет исполнен. В нашем юридическом отделе меня проинструктировали, что нужно будет сделать. Первое: сначала мы договариваемся об условиях и вы даете мне купчую, а это даст Музею законные основания для действий.