– Разве по мне похоже, что это так? Он отправлялся на званый обед в место столь же высокой репутации, как публичный дом. Я согласовал с ним ту речь, которую для него подготовил, чтобы он произнес ее там, дал ему отпечатанный текст, а копии раздал всем ребятам из прессы и выдал советы, как эту речь обыграть. Все были довольны. Сегодня утром я проснулся, чувствуя себя так, словно я девяностолетний старик, а к тому моменту, когда сел за кофе, ощущал себя так, словно мне уже сто пятьдесят. У тебя нет на примете кандидата на мою должность? Давно мечтаю стать бродягой, блуждающим по берегу моря.

– Что ж, мне кажется, это неплохая идея. Но только позволь сообщить кое-какие факты, чтобы ты полностью представил себе ситуацию. Ничто, касающееся этого дела, не должно было просочиться в печать, пока оно каким-либо образом не закончится. Но теперь… – и он быстро обрисовал новый кризис в отношениях с хрошиями.

Робинс кивнул.

– Понятно. И Номер Первый дернул за коврик, на котором ты стоял. Ну и ну, ничего себе соратничек.

– Пожалуй, думаю, нам нужно с ним увидеться. Он на месте?

– Да. Я ждал только тебя. Мне подержать его, пока ты будешь бить, или наоборот?

– На твое усмотрение. Что ж, приступим?

Министр был у себя, их впустили, и Макклюр встал, чтобы предложить им кресла. Они сели, и Робинс ожидал, что начнет говорить Кику, но тот молчал. Лицо его было бесстрастным, как у резной фигуры из черного дерева.

Макклюр беспокойно заерзал в кресле.

– Так что, Генри? У меня сегодня утром много дел… встреча с Генеральным секретарем…

– Мне казалось, что вы собирались провести инструктаж, господин министр.

– Какой инструктаж?

– Вы не читали утренние газеты, сэр?

– Ну… читал.

– Поскольку сменился политический курс, помощник министра и я хотели бы, чтобы нас проинструктировали относительно этого нового курса.

– Нового курса?

– Нашего нового курса в отношениях с хрошиями, господин министр. Или, может быть, газеты пишут неправду?

– Что? Нет, я не могу сказать, что они пишут неправду. Конечно, они несколько преувеличивают, но никаких изменений в политике нет. Я просто рассказал людям то, что они имеют право знать.

– Люди имеют право знать, – мистер Кику сплел пальцы в замок. – О да. При общественном строе, основанном на свободном согласии свободных людей, народ всегда имеет право знать. Старый бюрократ, вроде меня, часто забывает это основополагающее правило. Спасибо, что мне о нем напомнили. – Он замолчал, и некоторое время его мысли, казалось, витали в космическом пространстве. Затем добавил: – Полагаю, необходимо срочно исправить эту ошибку и рассказать людям обо всем.

– Хм? Что вы имеете виду?

– Как что? Вообще все, господин министр, а именно, рассказать о том, как в результате нашей некомпетентности и неуважения прав других существ, и сейчас, и в прошлом, мы похитили члена цивилизованной расы, и как только благодаря слепой случайности этот представитель иной расы остался в живых. И как в результате этих действий нашей планете сейчас угрожает уничтожение – ибо, как уверяет нас в высшей степени разумное существо с дружественной планеты, я имею в виду доктора Фтаемла, эти хрошии действительно способны уничтожить нашу планету. И уж совершенно необходимо рассказать, что не далее как вчера мы собирались отдать приказ о нападении на этих разумных инопланетян – но просто-напросто не решились на это и предпочли переговоры, поскольку не имеем сведений об их возможностях по сравнению с нашими. И только выслушав отрезвляющее мнение доктора Фтаемла, мы склонились к переговорам. Да, пожалуй, нам следует сообщить людям обо всем этом.