Мне пришлось повторить это еще раз, поскольку из-за скорости вылетевших слов он меня не понял.

— Я вижу, тебе трудно говорить по-голландски, — сочувственно улыбнулся хозяин и решил уточнить заданный мною вопрос: — Так, значит, ты болен и тебе нужно попасть в больницу?

Я кивнул. Наш диалог уже начал привлекать любопытных: всем интересно было взглянуть на каннибала с острова Борнео. Толпа прибывала, и я решил сдвинуть дело с мертвой точки.

— Я очень болен, — медленно произнес я и закашлялся.

Толпа сочувственно загудела.

— Я слышал, как служитель зоопарка говорил, что наш климат вреден и привезенным оттуда обезьянам, — доверительно произнес какой-то толстяк.

— Взгляните-ка, какая у него синюшная кожа. Это от болезни, наверное… — раздался еще чей-то голос.

— А там, на Борнео, у всех такие глаза? — с любопыт-стом спросила белокурая дама, наверняка привлеченная в кабачок лишь необычным скопищем посетителей.

Входя в Амстердам, я опасался сенсации и вот, кажется, получил свое. В сущности, мой вид всегда вызывал нездоровый интерес, но в центре возбужденной толпы я оказался впервые. Это мне не понравилось!

А между тем зрители теснились, напирая на стойку, и перекидываясь своими наблюдениями.

— А рост-то какой! Жуть!

— Худющий — в чем душа держится…

— Странно! Каннибалы, вроде бы, должны прилично питаться…

— Ох! Да не давите вы так! Он же болен, а мы его толкаем!

Тот, кто высказывался об обезьянах, решил взять меня под свое покровительство.

— Не тушуйся, парень! — добродушно проговорил он, заметив мое беспокойство. — Я сам провожу тебя в больницу.

Громко заявив окружающим о своем намерении, он крепко ухватил меня за руку и потащил к выходу. Толпа расступилась, выпустив нас на свежий воздух. Всем любопытствующим доверительно сообщали:

— Это ведут каннибала с Борнео!

В больнице, куда мы наконец добрались, нас принял весьма нелюбезный — а может быть, просто испуганный скоплением народа — студент-практикант, молодой парнишка в очках. Толстяк радостно, словно делая подарок, сообщил ему:

— Это абориген из колоний.

— Не может быть! — воскликнул юноша, мигом теряя всю свою начальственную хмурость.

Подойдя ко мне, он некоторое время созерцал странного пациента, а потом спросил:

— Вы слепой?

— Нет, я прекрасно вижу.

Вероятно от волнения я слишком быстро произнес эту фразу, и студент недоуменно нахмурил брови. Толстяк тут же пояснил:

— Это у них на Борнео так говорят! — Затем, обратившись ко мне, предложил: — Повтори-ка еще раз, парень!

Я повторил, стараясь говорить разборчивее.

— Какое необычное строение глаз… — бормотал в волнении будущий медик, — и кожа… Вероятно, это племенные признаки…

Чтобы поскорее избавиться от бессмысленного разглядывания, я как можно медленнее проговорил:

— Мне надо поговорить со специалистом.

— Вы не ошибаетесь? Может быть, вас все-таки надо госпитализировать?

— Я здоров.

— Вы действительно с Борнео?

Я покачал головой.

— Тогда откуда вы?

— Из Звартендама, что возле Дисбурга.

— Почему этот господин утверждает, что вы из колоний?

Пожав плечами, я ответил:

— Он так решил.

— Вы обязательно хотите встретиться с кем-то из научного мира?

Я снова кивнул.

— Но зачем?

— Чтобы меня осмотрели.