Танжер не ответила. Она повернула голову, и Куэйл заметил, что ее глаза наполнились слезами. Она угрюмо спросила:

— Что с ним будет, Питер?

— Не знаю. Но знаю, что должны сделать вы, если и вправду любите его. Я совершенно точно знаю, что вы сделаете, если любите Феллса и хотите выйти за него замуж, — тут его голос несколько смягчился. — Признайтесь, Танжер, ведь я еще ни разу не дал вам плохого совета?

— Нет, ни разу. И вы никогда не ошибаетесь, не так ли?

— И тем более не ошибаюсь сейчас. Надо, чтобы вы перестали видеться с Феллсом. Уезжайте из Лондона. Если вы останетесь здесь, он будет слишком много думать о вас. Его мозг не сможет функционировать с полной отдачей. Иными словами, оставшись, вы окажете ему этим плохую услугу.

— Хорошо, Питер. Если вы настаиваете, что это необходимо, я так и сделаю. Сегодня же уеду из Лондона.

— Вот это слова благоразумного человека, — сказал Куэйл. — И не пишите ему патетических писем. Лучше пошлите коротенькую записочку, буквально пару слов, что, мол, надеетесь, на скорую встречу с ним и что ему удастся выполнить его задание. Он, наверняка, все поймет правильно.

— Питер, — тихо сказала Танжер, — он не знает, что я знакома с вами и работала на вас. И, конечно, не знает, что вы мне вначале поручили наблюдение за ним.

— Не беспокойтесь, — ответил Куэйл — Я все объясню. И все устрою наилучшим образом.

Танжер стала натягивать перчатки.

— Вы верите, что для него может все окончиться благополучно? — спросила она. — Ну, хоть пятьдесят шансов из ста у него есть?

— Повезти может кому угодно, — сказал Куэйл. — Но если он благополучно вернется с задания, значит, он самый везучий человек из всех, кого я знаю.

— Понимаю, — кивнула Танжер. — Это так серьезно? Ему предстоит большая опасность, Питер?

— Вот именно — очень большая опасность. И все, что вам нужно — это не поддаваться страху и улыбаться. Для такой женщины, как вы, это просто детские игрушки!

— По крайней мере, у нас с вами есть одно общее качество, Питер.

Он скорчил гримасу, отчего его лицо на мгновение вдруг похолодело. Он сказал:

— Не представляю, какие у меня могут быть качества!

— Не так уж мало, — отпарировала Танжер. — В частности, вы никогда не отступаете от задуманного. Я тоже. Я верю, что смогу осуществить свою мечту.

— И продолжайте верить! От этого никому не будет вреда. В своем прощальном послании к Феллсу пожелайте ему того же. По крайней мере, обещаю: если Феллс выйдет из своего приключения невредимым, я преподнесу его вам на блюдечке! Уж он это заслужит!

Было уже без пяти четыре, когда Грили свернул на Лайл-стрит. Он не спеша шел по правой стороне улицы, поглядывая на окна нижних этажей на противоположной стороне. Вскоре он заметил то, что искал. Надпись на стене гласила: «Бытовые приборы. Общество «Бирмингем и округ». Грили украдкой улыбнулся, переходя улицу. Он прикинул, сколько таких контор использовал в своих целях Куэйл и под какими безобидными вывесками они могли находиться. Он вошел в здание. Это был старомодный дом, отданный под различные учреждения. Он поднялся по деревянной винтовой лестнице на второй этаж и постучал в дверь с табличкой «Справочное бюро».

Он вошел. В глубине помещения была перегородка, а с другой стороны письменный стол. За ним сидел человек средних лет, записывающий какие-то цифры в толстую книгу. Грили подошел к нему:

— Я Хорейс Грили. Мне назначена встреча на четыре часа. — Человек за конторкой утвердительно кивнул:

— Мистер Куэйл ждет вас в своем кабинете.