– Прежде чем я начну свой рассказ, вы должны пообещать мне, что будете храбрыми. Вы услышите сейчас совсем не то, чего ждете. Каждого из вас произвели на свет отец и мать. Мы с Джеем здесь только для того, чтобы воспитывать вас, заботиться, чтобы вы росли умные и здоровые. Твои родители, Пол, умерли, и твои тоже, Элен. Когда-то тут жили двадцать человек, но теперь все они мертвые.

– Мы понимаем, – сказала Элен. – Это значит – неживые. Как коврик и стул. Но где же они? Пускай они мертвые, но почему их здесь нет?

С некоторым даже облегчением Эм поняла: дети не представляют, что такое смерть. Тогда, может, все будет. не так уж трудно? А про смерть она объяснит им позднее, когда они осознают, почему так важно быть живым. А вдруг после того, как она скажет им то, что должна сказать, они решат, что это совсем не важно?

– Потому что мертвым нет места среди живых. Они могут существовать лишь в мыслях живых. Мы с Джеем часто думаем о ваших родителях и о других людях тоже. Ведь правда, Джей?

– Что? А, да, да.

– Потому что они и нас тоже произвели на свет, – продолжала Эм. – Не ваши родители, но другие такие же умные люди. Мы рады, что появились на свет и благодарны им за это. Вот почему мы с радостью заботимся о вас. Вот почему вы должны стараться вырасти такими же умными, как они.

Дети были явно озадачены.

– Значит, мы можем производить на свет людей, таких, как вы? – пропищал Пол.

– Нет, – ответила Эм. – Не таких, как мы, а таких, как ты и Элен.

– Но мы не умеем, – с ужасом вымолвила Элен. – Мы не такие умные.

– Я не думаю, что для этого надо быть умными, – сказала Эм. – Придет время – сумеете. Умными надо быть совсем для другого. – Она встала и пошла к большой двери. – Пойдемте, – позвала она.

Какое-то мгновение они глядели на нее, не веря своим глазам. Потом с радостными криками кинулись за ней.

– Нас выпустят, выпустят!

– А на деревья нам можно залезть, Эм?

– А магазины там есть?

Взявшись за ручку двери, Эм остановилась, поглядела, как они скачут у ее ног.

– Деревьев там нет. И магазинов тоже.

Они застыли на месте, с обидой и недоумением подняли на нее глаза.

– Значит, книжки и правда все врут, да? – медленно выговорил Пол.

– Нет, не врут. Но только теперь у нас ничего этого нет. Все это было прежде.

– Значит, это как в сказке? Давным-давно? Все было давным-давно?

– А теперь совсем-совсем ничего нет? – сказала Элен.

– Я ведь вам говорила, что вы услышите не то, чего ждете, – медленно сказала Эм, глядя на Джея. – Вы все равно хотите идти со мной?

Она переводила взгляд с Пола на Элен и обратно. Может быть, они испугаются? Но она недооценила их любопытство, их жажду вырваться наконец на волю – ведь они всю жизнь пробели взаперти.

– Да, Эм. Пожалуйста! – ответила Элен.

– Да, – сказал Пол. – Пожалуйста, Эм!

Она отпирала дверь, и чувство у нее было такое же, как и в час, когда умерли последние люди. Она чувствовала свое бессилие. С тревогой сознавала она, что, когда имеешь дело с неодушевленными предметами, дважды два всегда четыре, а вот с людьми, даже с малышами… особенно с малышами… тут ответ может быть совсем другой, самый неожиданный.

Она раздвинула наконец двери. И перед ними открылись тускло освещенные переходы.

– Ой! – разочарованно воскликнули дети.

– Идемте, – поспешно сказала Эм.