Странное дело, собственная гибель его сейчас ничуть не волновала.

 – Используй Силу,- озабоченно посоветовал Кеноби.- Вообрази, что это ты проскальзываешь, и машина пойдет за тобой.

 – И что мне полагается сделать? Закрыть глаза и насвистывать? - буркнул себе под нос Анакин, а громко произнес: - Вас понял. Начинаю воображать.

 Визг Р2-Д2 был настолько близок к испуганно-истошному, насколько это было возможно для дро-ида. По экрану побежали сверкающие буквы: ОТМЕНА!

ОТМЕНА! ОТМЕНА!

 Анакин улыбнулся.

 – Неправильный ответ.

***

 Кеноби мог лишь с раскрым ртом наблюдать, как истребитель Скайуокера, накренившись, ныряет в щель. Оби-Ван ждал, что один из пилонов снесет астродроиду купол.

 Дроиды-" стервятники" сунулись следом, но оказались на пару миллиметров великоваты.

 После первых двух столкновений Оби-Ван развернул пушки вниз. Маневр уклонения, вшитый в мозги дроидов, заставил их взять ниже - прямо в огненный шар, распухший перед ними.

 Кеноби огляделся по сторонам и обнаружил, что Анакин закручиваeт машину в пижонскую "бочку" в знак победы. Оби-Ван последовал за Скайуокером - но без уже упоминавшихся изысков.

 – Первые четыре я отдам вам,- заявил Анакин,- но восемь оставшихся - мои.

 – Анакин…

 – Хорошо, поделим пополам.

 Крейсер остался позади, а сенсоры показывали, что седьмая эскадрилья ушла далеко вперед прямо по курсу. Пилоты-клоны были заняты, ввязавшись в такую интенсивную потасовку, что ионные следы машин казались огромным сверкающим клубком.

 – У Чудака неприятности, я ему помогу!

 – Не надо. Он делает свою работу. А нам нужно выполнить нашу.

 – Учитель, да их сожрут заживо…

 – Каждый из них с радостью отдаст свою жизнь за жизнь Палпатина. А ты обменяешь жизнь Палпатина на их?

 – Нет… нет, конечно, нет, но…

 – Анакин, я понимаю, ты хочешь спасти всех на свете. Как всегда. Но ты не можешь.

 – Могли бы не напоминать,- обиженно бросил Скайуокер.

 – Держи курс на флагман.

 Не дожидаясь ответа, Кеноби выжал из двигателей полную мощность.

***

 Анакин развернул истребитель следом за Оби-Ваном, шрам от ожога у него на лице побелел. Оби-Ван прав. Он почти всегда прав.

 Тебе не спасти всех на свете.

 Тело матери у него на руках, окровавленное и безвольное…

 Заплывшие от побоев веки с трудом пытаются приподняться…

 Шевеление распухших губ…

 Я знала, что ты придешь за мной… всегда знала… Я скучала…

 Вот что бывает, когда кто-то хорош недостаточно.

 И подобное может в любой миг повториться. Где угодно. Если он опоздает на несколько минут. Если позволит себе на секунду отвлечься. Если окажется слабее, чем нужно.

 В любой миг. Где угодно.

 Но не здесь и не сейчас.

 Он заставил образ матери утонуть в подсознании.

 Время приниматься за работу.

 Они промчались сквозь битву, уклоняясь от выстрелов и турболазерных ударов, обогнули крейсер, прячась от сенсоров и радаров противника. До флагмана оставалось несколько десятков километров, когда дорогу им, стреляя на поражение, заступила пара три-истребителей.