Но на самом деле капитан был гораздо более сложной и утонченной личностью, чем та, о которой можно было судить по его наружности вулканийца. Возможно, Саавик училась у Питера как раз тому, к чему и призывал капитан.

– Вот, Питер, в этом месте неверно. – Она указала на ошибку в одном из уравнений.

– А?

Он безучастно посмотрел на монитор, его мысли витали где-то далеко.

– Вот где ты запутался, видишь?

– А-а. Понятно, О'кей. – Он посмотрел и больше ничего не сказал.

– Питер, что случилось?

– Да нет, ничего.

Саавик немного помолчала. Питер заерзал.

– Питер, – в голосе Саавик зазвучали доверительные нотки. – Ты знаешь, мне иногда бывает трудно понять поведение людей. Ты можешь помочь мне в этом. Если все в порядке, я буду ломать себе голову над тем, почему решила, что что-то не так.

– Иногда бывают вещи, о которых люди не хотят говорить.

– Знаю и не хочу лезть к тебе в душу. Но если с тобой правда все в порядке, то я должна пересмотреть многие критерии моего анализа человеческого поведения.

Он глубоко вздохнул.

– Да, кое-что случилось.

– Можешь не говорить мне, что именно, – сказала Саавик.

– А если я хочу, можно?

– Конечно, если так.

Он поколебался, как будто приводя в порядок свои мысли.

– Ну, в общем, у меня вышла драка с командиром Скоттом.

– Драка! – испуганно воскликнула Саавик.

– Ну, не на кулаках, конечно. Но я не про то, он просто все время начинает нудеть по любому поводу.

– Питер, я думаю тебе не стоит так говорить о своем командире.

– Да, вы правы, но только он это делает в течение всей моей жизни – и своей, наверное, тоже. Я знаю, потому что он мой дядя.

– Да?

– Я никогда не говорил никому на корабле, только теперь он начал всем рассказывать. Сказал адмиралу – представляете? Это еще одно, из-за чего я так взбесился.

Питер остановился, глубоко вздохнул и тряхнул головой.

– Но…

Саавик молча ждала.

Питер посмотрел на нее, начал краснеть и отвел глаза.

– Он сказал… он сказал, что вам есть чем заняться, вместо того, чтобы тратить время на меня, что я вишу у вас камнем на шее, и еще считает… думает… что я… неважно. Это уже совсем глупо. В общем, он сказал, что вы, наверное, думаете, что я специально вам надоедаю!

Саавик нахмурилась.

– Первое – неправда, а второе – просто нелепо.

– Вы имеете в виду, что не против того, чтобы преподавать мне математику?

– Напротив, мне даже нравится это.

– Вы не считаете, что я вишу у вас камнем на шее?

– Ну право же, нет.

– Я очень рад, – сказал Питер. – Он думает, что я… ну… что я очень глупо себя веду. Он смеялся надо мной.

– Ты вовсе не заслуживаешь этого.

Он чувствовал себя униженным – Саавик видела это. Она знала, что такое унижение, и не хотела бы учить этому других. Она желала как-нибудь помочь ему избавиться от этой боли, но чувствовала себя так же неловко, как и сам Питер.

– Питер, – сказала она. – Я не могу разрешить конфликт между тобой и твоим дядей. Могу только сказать тебе, что когда была ребенком, то хотела чего-то, чего не могла объяснить. Позже нашла нужное слово: мне нужен был друг.

Встречались люди, которыми я восхищалась, которых я уважала, но у меня никогда не было друга.