|
Не переставая просверливать широкий зад Епископа, он смотрел на нее глазами, которые показывали его сожаление; но она сама была вскоре занята тем, что Герцог кинул ей в бедра. Кюрваль с вожделением стал щупать зад маленького кидалыцика Епископу; так как эта красивая маленькая попка находилась, согласно порядку, в желаемом состоянии, он ее облизал и слегка возбудился. Дюрсе делал то же самое маленькой дочери, которую Герцог держал спереди. Однако никто не извергнул, и все если за стол; два молодых супруга, которые были допущены, подавали кофе вместе с Огюстин и Зеламиром. Сладострастная Огюстин, вся смущенная оттого, что не получила накануне приз за красоту, как бы назло оставила царить в своей прическе беспорядок, который делал ее в тысячу раз интереснее. Кюрваль пришел от этого в большое волнение и сказал, осматривая ее ягодицы: "Не могу понять, как это маленькая плутовка не выиграла вчера пальмы; черт меня побери, если есть на свете зад красивее этого!" В то же время он приоткрыл его и спросил Огюстин, была бы она готова его удовлетворить. "О! Да, -- сказала девочка, -- и с избытком, потому как я более не могу сдерживать нужду." Кюрваль ложится на диван и, преклонив колени перед прекрасной задницей, в одно мгновение проглатывает кал. "Святый Боже! -- воскликнул он, повернувшись к своим друзьям и показывая им свой член, приклеившийся к животу, -- вот и я в состоянии, когда можно предпринять чудовищные вещи." -- "Что же? -- спросил у него Герцог, который любил говорить ему неприятности, когда тот находился в таком состоянии." -- "Что? -- отвечал Кюрваль -- Любую гнусность, какую мне предложат, лишь бы она могла разъять природу и расшатать вселенную." -- "Пойдем, пойдем, -- сказал Дюрсе, который видел, как тот бросает бешеные взгляды на Огюстин, -- пойдем, послушаем Дюкло, я убежден, что если тебе сейчас отпустить поводья, то эта бедная цыпочка скверно проведет время." -- "О, да! -- сказал с жаром Кюрваль. -- Очень скверно, за это я могу твердо отвечать." -- "Кюрваль, -- сказал Герцог, у которого неистово стоял, после того как он заставил наложить Розетту, -- пусть нам оставят сераль, а через два часа мы за него отчитаемся." Епископ и Дюрсе взяли их за руки; именно в таком виде (то есть спустив штаны и с поднятыми членами) развратники предстали перед собранием, уже расположившемся в исторической гостиной и готовым слушать новые рассказы Дюкло, которая предвидя по состоянию двух господ, что будет вскоре прервана как всегда начала повествование такими словами: "Один придворный, человек около тридцати пяти лет, пришел ко мне просить одну из самых хорошеньких девочек, которую только можно было найти. Он не предупредил меня о своей страсти, и для того, чтобы его удовлетворить, я дала ему молодую работницу из магазина мод, которая никогда не принимала участия в увеселениях и которая была, бесспорно, одним из самых прекрасных созданий, которое можно было найти. Я свожу их и, любопытствуя узнать, что произойдет, весьма быстро располагаюсь у моей дырки. "Где это чертовка мадам Дюкло? -- так он начал говорить. -- Подобрала такую гадкую девку, как вы? Наверное, и грязи!.. Вы приставали к каким-нибудь караульным солдатам, когда за вами пришли." Юное существо, стыдясь и не будучи ни о чем предупрежденной, не знала, как себя держать. "Ну же! Раздевайтесь скорее, -- продолжал волокита, -- как вы неуклюжи!.. Я за всю мою жизнь не видел шлюхи более уродливой и более глупой... Ну же! Давайте же, мы сегодня кончим?.. А? Стало быть это тело, которое мне так хвалили? Какие груди... Их можно было бы принять за вымя старой коровы!" И он грубо пощупал. |
