– Извините, гости дорогие, идти мне надо. Работа сама себя не сделает.

На рассвете (восток только начал светлеть) меня разбудил Васька. Этой ночью я спал в богатой части постоялого двора, в светелке, на железной кровати с матрасом. За занавеской сладко сопел носом Мишка. После того, как привели себя в порядок, попили чаю, мы выехали на телеге, которой правил Семен. В телеге, как он объяснил, везет в мешках выделанную овчину и кое-какие продукты.

– Какие дела у вас, парни, в городе? – первым делом поинтересовался Семен. – Не стесняйтесь, говорите, как попу на исповеди, глядишь, что хорошее присоветую. Может, желаете девочек горячих? Или до картишек азарт имеется?

– Срамота бесовская, – буркнул я, перекрестился и забормотал молитву.

– О, как! – наигранно удивился Семен. – Ты же наш, обратник. Чего тогда людских радостей чураешься?

– Не ваш я, а домзак – это было испытание, посланное мне богом за грехи мои, – продолжал я играть роль старовера, но при этом чувствовал, что перегибаю палку.

Бандиты знали от Антипа и его сына, кто я, но при этом пока видели перед собой молодого парня, который не знает жизни и сейчас пытается спрятаться за верой. Сообразительный, грамотный, а самое главное, наполовину свой. Беглый, да еще руки в крови. Осталось только, не торопясь, обратить в свою веру, и в их рядах появится новый вор и бандит. Вот и сейчас Семен, явно по указке главаря, меня обрабатывал, правда, без особых ухищрений, напрямую.

– А вон Мишка нам рассказывал, как ты убивал. Это как?

– Людей хороших защищал от бесов в человечьем обличье. Знаю, что грех на мне большой, знаю, что не отмолить мне его никогда. Да и не могу я больше быть старовером, теперь стал просто человеком, с любовью божьей в сердце. Мне только и осталось надеяться, что будущими своими делами я смогу искупить хоть часть своих грехов.

– Вон ты как повернул. Ладно, поглядим, куда тебя кривая выведет, – подвел итог нашему разговору бандит.

Судя по тону, мои слова ему не понравились. Михаил, который чувствовал себя виноватым передо мной во время этого разговора все время отводил глаза, стараясь не встречаться взглядом, вдруг неожиданно вспылил:

– Что ты, Егор, своей верой всем в глаза тычешь?! Ты что, поп, проповеди нам читать?! Ты теперь как мы! Вот и живи как все!

Я промолчал. Несколько минут ехали молча. Разговор снова начал Мишка.

– Слышь, Семен. Ты про салон мамзель Фуко слыхал?

– Не только слыхал, Мишка, но и бывать пришлось. А ты что, парень, туда намылился?

– Так интересно. Мне про него рассказывали. Говорят, там французка голая на столах пляшет.

– Ай, босота! Мамзель ему подавай! А просто девок не хочешь?

– Не, я не против, – пошел в отказ Мишка. – Просто посмотреть страсть как охота на это безобразие.

– Брось! Ежели желаешь, так сведу в одно заведение. Девки там знатные, все при них, не какие-нибудь там курвы. А главное, дуралей, дешевле это дело станет раза в три!

Разговор сразу оживился. Один с увлечением рассказывал, а другой не менее увлеченно его слушал. Я молчал, глядя по сторонам. Мимо нас иной раз проезжали телеги с крестьянами, выехавшие чуть позже нас, так как основная масса подалась в город на рассвете, когда мы еще пили чай.

Сначала показались золотые купола церквей, потом стали видны городские здания. Окраина представляла собой ветхие, покосившиеся домишки с деревянными тротуарами. Дальше все пошло вперемешку: где брусчатка, где деревянный тротуар, где каменные дома в несколько этажей, а где самая настоящая деревянная изба.