В мае 1968 года Париж захлестнули так на­зываемые События (Les Evenements). Группы бун­тующих студентов вышли на улицы, и весь Левый берег Сены превратился в место жестоких столк­новений между молодежью и силами охраны пра­вопорядка. Полиция применяла слезоточивый газ и водометы, студенты кидали в ответ камнями-, строили баррикады и в конце концов захватили Сорбонну, что позволило им контролировать весь Париж к югу от Сены. Бунт вскоре распростра­нился и на другие университеты Франции, на не­которых крупных фабриках спонтанно вспыхну­ли забастовки в поддержку студентов. Жизнь в стране практически остановилась. Многие фран­цузы симпатизировали студентам, но опасались развала государства. Этот всплеск насилия со сто-

     50

     роны молодежи был следствием многолетней ав­торитарной государственной политики, в особен­ности в последние годы,.когда патриархальное правительство стареющего генерала Шарля де Голля привело страну в состояние полного застоя. В 60-е годы повсюду в мире — в том числе и в Аме­рике, Великобритании и Германии — происходили изменения в социальной и культурной жизни. Но на Францию, казалось, ничто не могло повлиять: ни демонстрации против ядерного оружия и вой­ны во Вьетнаме, ни изменения в общественных нравах, сопровождавшие появление рок-музыки и распространение движения хиппи, ни даже пос­левоенный расцвет экономики и всеобщее изо­билие. Особое давление молодежь испытывала со стороны системы образования. Школьная про­грамма, до крайности формализованная и негиб­кая, служила подготовкой к кошмару всех школь­ников — экзамену бакалавриата (baccalaureat), от успешной сдачи которого зависело все будущее человека. Учебная программа была настолько формализованной, что министр образования мог точно знать, какую страницу какого учебника в данный конкретный момент времени изучают

     51

     школьники по всей стране. Высшее же образова­ние, которое можно было получить, пройдя че­рез все описанные школьные мучения, вряд ли того стоило. Студентов ждали переполненные аудитории, куда в принципе не могло поместить­ся более половины учащихся, устаревшее обору­дование, бесполезные и неинтересные предметы, которые вели дряхлые и неквалифицированные преподаватели, не говоря уже о тяжелых бытовых условиях.

     Новая постсартровская волна парижских мыс­лителей — Фуко, Барт, Деррида и прочие, группи­ровавшиеся вокруг журнала Tel Quel, — выражала протест против застояв общественнойжизни Фран­ции.. В этом контексте легче понять перегибы их политики. Настойчивость Дерриды в провозглаше­нии «текучести» языка становится понятной, если подумать об авторитарных законах французской системы образования того времени. Его утвержде­ния о «различиях» в языке были прямым вызовом господствовавшей линии лингвистической орто­доксальности. Эта линия упорно проводилась, да и сейчас проводится Academic Franchise (Французс­кой академией наук), не прекращающей издавать

     52

     свои эдикты о поддержании чистоты французско­го языка (и о запрете «американизмов» и прочих за­имствований из английского), а также определять точные значения французских слов.