В самом деле, во многом именно таким видел себя Шопенгауэр. Увы! Факты рисуют другую кар­тину. Всю свою жизнь Шопенгауэр провел в ме­щанском уюте, мало в чем себе отказывая из тех обычных, смешных, нелепых нарядов столь бога­того досугом времяпрепровождения. Костюмы его были сшиты вручную у портного из самых вели­колепных тканей, он расхаживал по ресторанам и частенько наслаждался обществом хорошеньких молоденьких женщин. Ни единого мига не по­мышлял он о том, чтобы жертвовать своей рентой

     43

     ради какого-нибудь святого существования без экономки; он вечно ввязывался в интрижки низ­кого пошиба, обожал обильные трапезы. (Однаж­ды он ответил своему сотрапезнику: «Сударь, я действительно ем втрое больше вас, но у меня и мозгов во столько же раз больше».) И все же при этом ему удавалось выкроить время на то, чтобы подвергнуть себя очередному хождению по выс­тавкам в целях безвольного эстетического' наслаж­дения. Он быт страстным поклонником изящной словесности, посещал концерты и художествен­ные галереи, был заядлым театралом (не для того только, чтобы цеплять хористок).

     У Шопенгауэра были вполне устоявшиеся взгляды на искусство, он также много писал на эту тему. На его вкус, наивысшей формой искусства является музыка, на втором месте стоит поэзия, а самая низшая форма искусства — это зодчество. (Легкие романтические романы вроде тех, что при­надлежали перу Иоганны Шопенгауэр, вообще не значатся в этой художественной шкале.)

     Завершив свою работу «Мир как воля и пред­ставление», Шопенгауэр отослал рукопись изда­телю с сопроводительной запиской: «Эта книга в

     44

     грядущие времена станет источником вдохнове­ния для создания сотен других книг и даст воз­можность их создать». Это оказалось крайне скромной оценкой. Впрочем, не сразу. В течение многих лет и даже десятилетий труд Шопенгауэра зримо оставался незамеченным. Через 16 лет после издания сочинения издатели сообщили Шопен­гауэру, что весь небольшой тираж его шедевра почти полностью превратился в массу никчемной бумаги. Реакция Шопенгауэра на отсутствие при­знания современников была знаменательна: «Раз­ве может музыкант рассчитывать на аплодисмен­ты, если его публика состоит почти целиком из глухих?» Однако все это еще в будущем.

     Теперь же, когда Шопенгауэр-автор вручил свой шедевр издателям, веря в фядушую славу, он спокойно отправился в длинное путешествие по Италии. Перед выездом написал Гете, который выс­лал ему рекомендательное письмо для Байрона. Британский поэт-скиталец в то время проживал в Венеции, которая случайно оказалась на пути Шопенгауэра. Однажды, когда Шопенгауэр про­гуливался вдоль Лидо под ручку с женщиной, с которой он только что успел познакомиться,

     45

     мимо него вдруг галопом на лошади промчался Байрон. При виде великого романтического героя женщина от восторга вскрикнула. Шопенгауэр, чтобы не бьнь похожим на нее, принимает реше­ние не пользоваться рекомендательным письмом, которое дал ему Гете для знакомства с Байроном.