|
Взгляд Мела остановился на группе, явно только что прибывшей из города и как раз входившей в аэровокзал. Все они отряхивались от снега: как видно, метель не только не утихла, а стала еще злее. Не успел он подумать об этом, как вновь прибывшие уже растворились в сутолоке вокзала. Лишь немногие из восьмидесяти тысяч пассажиров, ежедневно проходящих через центральный зал, поднимают глаза вверх - туда, где помещается администрация, а сегодня таких было еще меньше, поэтому почти никто не замечал Мела, стоявшего "там и смотревшего вниз. Для большинства пассажиров аэропорт - это авиарейсы и самолеты. Многие, наверно, понятия не имеют о том, что в аэропорту вообще есть служебные кабинеты или какая-либо администрация, в то время как это сложный, хоть и невидимый механизм, состоящий из сотен людей, - механизм, который должен работать для того, чтобы аэропорт мог функционировать. Но может быть, это и к лучшему, подумал Мел, спускаясь по эскалатору вниз. Если бы люди больше знали, они выявили бы и недостатки в работе аэропорта, и то, какими это чревато для них опасностями, и уже не с таким спокойным сердцем отправлялись бы в путь. Очутившись в центральном зале, Мел направился к крылу, занимаемому "Транс-Америкой". Когда он проходил мимо стойки регистрации пассажиров, его окликнул один из инспекторов: - Добрый вечер, мистер Бейкерсфелд. Вы ищете миссис Ливингстон? Любопытная штука, подумал Мел: как бы ни были заняты люди, у них всегда найдется время для сплетен и наблюдения за другими людьми. Интересно, многие ли связывают его имя с именем Тани? - Да, - сказал он. - Именно ее. Инспектор кивком указал на дверь, на которой значилось: "Только для персонала компании". - Она там, мистер Бейкерсфелд. У нас тут была маленькая неприятность. Миссис Ливингстон как раз этим занимается. Глава 3 В маленькой гостиной, которую нередко использовали для особо важных персон, громко всхлипывала девушка в форме кассира. Таня Ливингстон усадила ее на стул. - Успокойся, - деловито сказала Таня, - спешить некуда. Поговорим, когда ты придешь в себя. И Таня тоже села, разгладив узкую форменную юбку. В комнате больше никого не было. Слышалось лишь всхлипывание да гудел воздушный кондиционер. Между двумя женщинами было примерно пятнадцать лет разницы. Девушке едва исполнилось двадцать, а Тане - подходило к сорока. Но глядя на нее, Таня почувствовала, что их разделяет куда большая пропасть. И пропасть эта, объяснялась, видимо, тем, что Таня уже была замужем - хоть и недолго и давно, но все же была. Второй раз за сегодняшний день она думала о своем возрасте. В первый раз эта мысль мелькнула у нее, когда, расчесывая утром волосы, она заметила серебряные нити в своей короткой густой ярко-рыжей гриве. Седины стало куда больше, чем примерно месяц тому назад, когда она впервые обратила на это внимание. И снова, как тогда, она подумала о том, что сорок лет - рубеж, когда женщина должна уже четко представлять себе, куда и зачем она идет, - не за горами. А кроме того, она еще думала, что через пятнадцать лет ее собственной дочери будет столько же, сколько этой Пэтси Смит, которая рыдала сейчас перед ней. Тем временем Пэтси вытерла покрасневшие глаза большим полотняным платком, который дала ей Таня, и, еще давясь от слез, произнесла: - Они бы никогда себе не позволили. |
