|
(Если ветер изменится и самолет будет подлетать с противоположной стороны, ее можно заменить полосой один-два.) Она была почти в две мили длиной и шириной с городской квартал; в аэропорту шутили, что с одного ее конца не видно другого, потому как Земля-то ведь круглая. Остальные четыре полосы были на полмили короче и гораздо уже. С тех пор как начался снегопад, все полосы непрерывно расчищали, освобождали от снега, подметали и посыпали песком. Машины - с ревущими дизелями стоимостью в несколько миллионов долларов - останавливались лишь для заправки или смены обслуживающего персонала. Этой работы никто из пассажиров не видел, потому что самолеты выпускали уже на расчищенную полосу и притом лишь после того, как ее поверхность была осмотрена и признана безопасной. На этот счет существовали очень строгие правила. Полдюйма твердого снегового покрова или три дюйма пушистого снега максимум, что разрешалось оставлять на полосе, используемой реактивными самолетами. Если оставить более толстый покров, снег будет всосан двигателями и они могут заглохнуть. А жаль, подумал Мел Бейкерсфелд, что снегоуборочные команды не работают на глазах у публики. Зрелище это было грандиозное и захватывающее. Даже сейчас, в буран, в темноте, вид движущихся машин производил внушительное впечатление. Каскады снега гигантской дугой низвергались с высоты ста пятидесяти футов. Они сверкали и переливались в лучах фар и двадцати вращающихся прожекторов, установленных на крышах машин. В аэропорту эту снегоуборочную команду называли "Анакондой". У нее была голова, хвост, туловище и все аксессуары змеи, и продвигалась она вперед, извиваясь, словно в танце. Во главе ехал "лидер", старший техник аэропортовских служб на легковой машине - ярко-желтой, как и все остальные машины "Анаконды". "Лидер" устанавливал скорость движения, которая обычно была довольно большой. В его распоряжении имелось два радиопередатчика, и он поддерживал постоянную связь с пультом управления снежной командой и с диспетчерской. С помощью системы световых сигналов он общался с теми, кто следовал за ним: зеленый сигнал - "набрать скорость", желтый - "так держать", красный - "сбавить скорость", а многократное повторение красного сигнала означало "стоп". "Лидер" обязан был знать назубок всю карту аэропорта и уметь ориентироваться даже в такую темную ночь. За "лидером" - так в оркестре после дирижера идет концертмейстер следовал снегоочиститель номер один; сегодня это был гигант "ошкош" с огромным ножом впереди и другим ножом поменьше - сбоку. Чуть позади и правее снегоочистителя номер один шел снегоочиститель номер два. Первый снегоочиститель отгребал снег в сторону; второй подбирал все, что счищал первый, и, добавив свое, отгребал всю массу снега еще дальше. За снегоочистителями шел "сноубласт" - шестьсот ревущих лошадиных сил. "Сноубласт" стоил шестьдесят тысяч долларов и был "кадиллаком" среди снегоочистительных машин. Мощными насосами он всасывал снег, который отгребали оба снегоочистителя, и выбрасывал его могучим каскадом за пределы взлетно-посадочной полосы. Во втором эшелоне, еще правее, шли два других снегоочистителя и второй "сноубласт". За снегоочистителями и "сноубластами" шли грейдеры - пять в ряд - и ножами счищали все неровности, оставшиеся после снегоочистителей. |
