|
Никого не интересовало то, что так же обстояли дела и в других аэропортах - в Нью- Йоркском, Сан-Францисском, Чикагском и прочих, - политики просто не желали ничего об этом знать. Мел подумал: может быть, Кейз и прав. Возможно, нужна крупная катастрофа, чтобы общественное мнение всполошилось, как это было в 1956 году, когда произошла авария в Большом каньоне, заставившая президента Эйзенхауэра и конгресс 85-го созыва выделить ассигнования для починки вентиляции в туннелях. Как ни странно, деньги на всякие улучшения, не связанные с оперативной деятельностью, можно было почти всегда получить. Так, например, предложение построить трехэтажные гаражи мгновенно было одобрено городскими заправилами. Еще бы: ведь гаражи - это нечто, так сказать, зримое и осязаемое для широкой публики, иными словами, для избирателей. А вот взлетно-посадочные полосы и рулежные дорожки - другое дело. Каждая новая полоса стоит несколько миллионов долларов, и на строительство ее требуется два года, но лишь немногие, кроме пилотов, диспетчеров и руководства аэропорта, знают, в каком состоянии - хорошем или плохом - находится та или иная полоса. Так или иначе, в аэропорту Линкольна дело скоро дойдет до точки. Должно дойти. За последние месяцы Мел все чаще и чаще наблюдал симптомы, указывавшие на приближение критической минуты, и знал, что, когда час пробьет, придется решать: либо усиленно развивать наземные сооружения в соответствии с прогрессом в воздухе, либо сидеть сложа руки и смотреть, как другие опережают тебя. В авиации статус-кво не бывает. Ко всему этому примешивалось еще одно обстоятельство. С будущим аэропорта было связано будущее самого Мела. Каким будет аэропорт, таким и престиж Мела в глазах тех, с чьим мнением приходилось считаться. Еще совсем недавно все знали Мела Бейкерсфелда как человека, активно выступавшего за логическое развитие наземных сооружений в аэропортах; о нем говорили как о многообещающем молодом даровании в руководстве авиацией. Потом случилась беда, и все изменилось. С тех пор прошло четыре года, и будущее Мела в глазах других людей - да и в его собственных - уже не было столь ясным и безоблачным. Событием, столь резко повлиявшим на судьбу Мела, было убийство Джона Ф.Кеннеди. - Вот и конец полосы, мистер Бейкерсфелд. Вы поедете с нами назад или останетесь? - прервал размышления Мела голос шофера "сноубласта". - Что вы сказали? Шофер повторил вопрос. Впереди снова замигали красные огни, и "Анаконда" остановилась. Правая половина полосы была очищена от снега. Теперь "Анаконда" развернется и поедет назад, чтобы расчистить левую половину. Со всеми остановками "Анаконде" требуется от сорока пяти минут до часа, чтобы очистить от снега и посыпать песком одну полосу. - Нет, - сказал Мел. - Я здесь выйду. - Есть, сэр. Шофер посигналил светом машине младшего техника, и тот сейчас же помчался куда-то. Когда Мел спустился со "сноубласта", его машина уже стояла рядом. С других снегоочистителей и грузовиков тоже спрыгивали люди и бежали к "пикапу" с кофе. Возвращаясь к аэровокзалу, Мел связался по радио с пультом управления снежной командой и подтвердил Дэнни Фэрроу, что полоса один-семь, левая, скоро войдет в строй. Потом переключил радио на наземного диспетчера, приглушив звук, - голоса звучали глухо, неразборчиво, не нарушая хода его мыслей. |
