— Лучше номер домашнего или мобильного телефона и адрес.

— Пожалуйста!

Любезная барышня продиктовала телефон и адрес гражданки Петропавловской, осторожно поинтересовалась причиной интереса силовых структур к сотруднице их фирмы и, получив неопределенно-успокаивающий ответ: «Плановая проверка!», вновь повеселела.

Мы мило распрощались. Я забила номер Маши Петропавловской в память своего мобильника, и тут наконец-то в игру вступил неторопливый салажонок Васька. Он что-то сделал с лифтом, кабина осветилась и резво подпрыгнула на полметра вверх. Двери разъехались, я вышла и приветливо улыбнулась своему спасителю.

— Ну как там? — с интересом спросил он, кивнув на кабину.

— Отлично! — совершенно искренне похвалила я, пробегая мимо. — Полное уединение, приглушенный свет, бесплатный Интернет — идеальные условия для работы. Рекомендую! Да, кстати, о работе!

Я притормозила, чтобы сделать внушение нерадивому труженику лифтового хозяйства:

— Почему лифт в неисправном состоянии содержите?

— Да в нормальном состоянии наш лифт! — обиделся Васька. — Просто какие-то придурки его то и дело обесточивают. Видели, где у нас распределительный щит висит? Прямо в подъезде, под лестницей, а там кто только не ходит — и свои, и чужие, и хулиганье малолетнее. Дворнику сколько раз сказано было — не пускайте посторонних, а он говорит — мое дело двор убирать, а за лестницей пусть вахтеры смотрят.

— Так вы перевесьте свой щит!

— А он не наш, он электриков!

— Отлично поделились! — Я покачала головой. — Лифт ваш, щит электриков, лестница вахтеров, двор дворников! Вы еще за трубу на крыше отдельного ответственного назначьте!

— Ага! Трубочиста! — обрадовался Васька.

Под его веселый смех я пересекла фойе и выскочила из здания, но далеко не убежала. В карликовом скверике на пересечении двух улиц имелись свободные лавочки. Я с разбегу бухнулась на одну из них, вытянула из кармана телефон и набрала только что добытый номер.

Трубку долго не брали, но я была терпелива и все-таки дождалась отклика:

— Алло, кто это? — голос был женский, нервный.

— Добрый день, я могу поговорить с Марией? — подчеркнуто вежливо и спокойно спросила я.

— Да, это я, слушаю! — Мария говорила быстро, и большой приветливости я в ее тоне не уловила.

— Меня зовут Елена, я звоню вам по просьбе вашей подруги Анны Тороповой. Она потеряла все контакты с вами и очень хочет восстановить их. Пожалуйста, свяжитесь с Аней, ее адрес и телефон за последний год не изменились.

В трубке воцарилось молчание, однако это была не полная тишина, я отчетливо услышала фоновый звук — приглушенный пластмассовый треск, как будто тряхнули пузырек с таблетками. В сочетании с затянувшейся паузой в разговоре это наводило на мысль, что Мария спешно принимает лекарство. Либо она нездорова, либо ее сильно взволновал мой звонок.

Последнее предположение, вероятно, было ближе к действительности. Нервозности в Машином голосе заметно прибавилось, появились откровенно истеричные нотки:

— Передайте Анне, что я не хочу ее видеть! И слышать не хочу! Нам не о чем разговаривать, у нас нет ничего общего!

— У вас общее прошлое, студенческая юность! — напомнила я. — И…

— Мы давно уже не студентки! — перебила Маша. — Аньке, что, скучно живется на всем готовом, за спиной богатого мужа? Хочется развлечь себя чужими проблемами? Нет уж! Мы разные люди, у меня своя жизнь, и не суйте в нее свои носы!

Трубка сердито загудела.