Кэн взвыл, тихо и отчаянно, не в силах отвести взгляда от этих желтых огней, а потому, чуть ли не сворачивая себе шею, принялся вслепую нащупывать косяк двери. А в дверном механизме, приведенным в действие то ли ударом Кэновой скулы, то ли его неосторожными, шарящими движениями, запел сервомотор, и дверь начала медленно скользить вниз, отсекая кошмарный мирок ожившего склепа от окружающей реальности.

    Хрипя что-то вроде «Подождите, подождите, ребята!», Кэн предпринял тщетное и совершенно дурацкое усилие - он попытался вручную остановить движение стальной шторы. И тут на него и на всю маленькую вселенную «Саратоги» обрушилось какое-то подобие мягкого, беззвучного толчка.

    Невесомость.

    Кэн напрочь забыл, что именно в шесть утра корабль переходит в режим свободного полета. Сейчас ему было не до этого. Вместе с невесомостью на него обрушился новый кошмар: словно выброшенные из своих последних прибежищ, все шестеро мертвецов выпрямились и начали, теперь уже стоя, «всплывать» над гробами, не сводя Желтого Огня своих взглядов с дерзкого нарушителя их покоя. Белая паутина, спеленавшая их, рвалась с зыбким электрическим потрескиванием. Затхлый воздух наполнился запахом озона. Вывалившийся из рук Кукана фонарик повис в воздухе и начал медленно вращаться, описывая своим лучом причудливые кривые и тем только усиливая ощущение потусторонней жути.

    Уже не хрипя, а просто тихо подвывая от ужаса, Кэн умудрился сделать нечто невероятное: задом наперед выскользнул сквозь стремительно сужающийся проем двери и даже в самый последний момент успел молниеносным движением руки выхватить из отсекаемого пространства свой плавающий над самым полом футляр с набором отмычек.

    Дальнейшее помнилось смутно. Только сплошная вереница дверей, соединяющих отсеки «Саратоги», которые он преодолевал почти машинально, одну за другой (каждый раз на это уходила вечность), то и дело пугливо оглядываясь на предыдущую, за которой ему всякий раз чудился скрежет мертвых ногтей по металлу и немая, потусторонняя ярость его жутких преследователей. Окончательно Кэн пришел в себя, только когда вернувшаяся вдруг сила тяжести бросила его на шершавое покрытие пола. Возвращение собственного веса лишило его сил и превратило буквально в ошалевшую от страха каракатицу. Туннель, который ему предстояло преодолеть, чтобы выбраться в следующий отсек, превратился теперь в колодец, преодолеть который показалось ему невозможным.

    Непослушные пальцы срывались с вваренных в металл скользких стенок скоб. Дважды он мешком летел вниз, в кровь разбивая локти и колени, но наконец добрался до верхнего люка. Отворил его, выбросился в верхний отсек, задвинул за собой ставшую дьявольски тяжелой крышку и без сил растянулся на ней.

    Несколько мгновений, а может быть, целую вечность он лежал неподвижно. Потом услышал над собой странный звук. Глухое, утробное рычание. Он поднял голову и увидел Псов.

    * * *

    Похоже, мисс сопровождающая слегка загрустила, предвидя скорое расставание со своими подопечными. По крайней мере, она впервые за много дней позволила себе побыть вдали от них, не вмешиваясь в их мальчишечьи дела, а заодно вознаградить себя за долгое воздержание от греха табакокурения, предаваться которому в присутствии несовершеннолетних ей было не с руки.