|
.. И потом... Он же ведь и сам про себя говорил иногда. Ну, что-то рассказывал про своих друзей из Новой Зеландии - из города, который он назвал так: Южная Манурева... А такого города нет, я случайно это знаю - родители в тех краях проводят отпуск. Так вот, городу этому давным-давно вернули его настоящее, первоначальное имя - Окленд... Это у них там, сразу после распада Империи, поветрие такое было - всему давать национальные имена. И возрождать языки: папуасов учили говорить по-папуасски, а маори - по-маорийски. Потом это очумение быстро прошло. И про эту Южную Мануреву никто и не помнит... Тем более никто из детей.
- Помню - я сам еще только читать-писать учился... У нас Комсомольск-на-Амуре тоже как-то смешно называли некоторое время... Не помню как. О Псах Чура рассказывают легенды... - припомнил Ким. - И недаром, - кивнула Анна. - Они там - на Чуре - чуть ли не главнее людей. Они по сравнению с нашими собачками - богатыри-долгожители. - Ну, положим, и у нас теперь научились жизнь продлевать не только людям Особенно в Метрополии. Тут Ким был в курсе дела. Кошачье-собачья геронтология в Федерации развивалась чуть ли не быстрее, чем собственно человеческая. Богатые владельцы домашних любимцев готовы были платить немалые денежки за возможность не расставаться с ними до конца своих дней. - Чур все равно нам тут дает сто очков вперед. Анна задумчиво присмотрелась к происходящему внизу. Там, похоже, Ширра на свой, собачий, манер сурово отчитывал Фора. - Они всю жизнь проводят вместе - Человек Чура и его Пес. И если кого-то судят за какое-нибудь прегрешение, то судят обоих. Человека судят люди, а Пса - Псы. Стая. - Вы о них как о разумных существах говорите, мисс сопровождающая... - А они и есть разумные, мистер агент. Сапиенс. Только про это пока не дознались наши яйцеголовые. С них и так хватает проблем с тремя разумными расами в Космосе. А Псы, кстати, умеют говорить - по-своему. И мальчишки их понимают. И с ними говорят так же. - Серьезно? Я думал, что они так играют. Дразнятся... Ким тоже присмотрелся к происходящему внизу. Там, похоже, конфликт был исчерпан, а мальчишки наконец заинтересовались спортивными снарядами, расположенными вокруг крытого бассейна. - Они и человеческую речь понимают? - Понимают, но... Но, наверное, только отчасти. И в основном - чурские наречия. К галактическому пиджину они еще не привыкли. А к собственно земным языкам - тем более. - Ну что ж... У вас, получается, хорошие помощники. Просто прекрасные. - Прекрасные... - согласилась Анна. И вдруг резко махнула рукой: - А на самом деле - тяжело мне с ними мальчишками, и с со всеми! Страшно тяжело! С собаками их! Она огляделась вокруг, пытаясь найти, куда бы определить окурок. Метрах в трех, в сторонке, сервисный автомат давно уже с неодобрением ожидал, когда же этот последний поступит в его распоряжение. - У них... У них ведь никакого чувства ответственности нет - ни у Гана, ни у Фора... Анна одарила мини-робота дымящимися останками сигареты и задумчиво покосилась на небрежно сунутую в карман пачку. - У них вообще только две движущие силы, у этих разбойников - кодекс чести, который понять невозможно, и любопытство. Исследовательский рефлекс. Если бы не Псы, они бы уже в реактор забрались. Или обшивку корабля разобрали бы. Думаете, я шучу? - В Метрополии у вас с ними, верно, еще больше проблем было? - Еще бы. |
