Флэндри совсем даже не был уверен в том, что Свантозик не запрограммирован таким образом, что пленение для него равнозначно смерти. Хотя кое‑какие сомнения в этом у него появились уже давно, поскольку похоже было, что урдаху так разбрасывались своими лучшими офицерами, которых, в случае чего, можно было выменять на пленных терран или вызволить как‑то иначе. Возможно, у Свантозика были блокированы в памяти сведения о координатах родного солнца, и он не мог их вспомнить без наставления по навигации.

Терранин вздохнул и сказал устало:

– Чайвз, приберешь в каюте, приведешь ко мне Свантозика, поставишь часового у дверей и принесешь нам что‑нибудь попить.

Когда он проходил мимо абордажной команды, один из людей, завидев его, расплылся в улыбке и шумно его приветствовал. «Тоже мне, герои», – пробормотал Флэндри.

Настроение у него немного улучшилось, когда вошел Свантозик. Ардазирец ступал горделиво, вскинув свою рыжую башку. Юбка на нем каким‑то образом опять стала опрятной. Но в его волчьем взгляде таилась внутренняя дрожь. Когда он увидел, кто сидит за столом, то весь напрягся, шерсть на его поджаром теле встала дыбом, и послышалось утробное рычание.

– Да, это я, – сказал человек. – Но все еще не побывал в Небесной Пещере. Располагайтесь. – Он махнул рукой в сторону стоявшего напротив его кресла диванчика.

Медленно, как бы по частям, Свантозик опустился на диванчик и наконец промолвил:

– Пословица гласит: «И подумать не успеешь, рогача уж след простыл». Я касаюсь носа в вашу честь, капитан Флэндри.

– Я рад, что вам не перепало от моих людей. Им было отдано распоряжение доставить вас непременно живым. Ведь вся суть в этом.

– Разве уж так я допекал вам в Пещере? – с горечью в голосе спросил Свантозик.

– Наоборот, вы были столь радушным хозяином, каким мне быть не удастся, но, может быть, я сумею отблагодарить вас за все хорошее. – Флэндри достал сигарету. – Вы уж меня простите, но вентиляцию я включил, а мозги у меня работают только на никотине.

– Я так полагаю, – взгляд Свантозика обратился к черноте галактического мрака на обзорных экранах, – что вам уже известно, какая из этих звезд наша.

– Известно.

– Мы ее будем защищать до последнего корабля. Чтобы сломить нас, вам потребуется намного больше сил, чем вы можете отозвать со своих границ.

– Значит, вам известно о положении дел в Сираксе. – Флэндри выпустил струйку дыма через нос. – Скажите мне, если у меня сложилось правильное представление, ведь вас высоко ценят в космической службе Ардазира и в самом орбехе урдаху?

– Скорее в первом, чем во втором, – угрюмо сказал Свантозик. – Вожаки стай и старые самки меня выслушают, но влияния я на них не имею.

– И все же… Взгляните еще разок на Небесную Пещеру. Что вы видите?

Они уже так близко подошли к туманности, что могли различить и менее плотные участки, сквозь которые откуда‑то сбоку пробивалось внутреннее свечение. Словно зловещая черная башня высилась среди созвездий. В тусклом красном свечении по краям туманности вырисовывались валуны и нити, словно угасающий костер тлел в затянутом паутиной гроте. В нескольких градусах вбок от туманности синевой булатной стали отливало солнце Ардазира.

– Конечно же, саму Небесную Пещеру, – недоумевая ответил Свантозик, – Великую Черноту. Врата Смерти, как называют ее люди верующие… – Его голос, в котором звучала издевка, дрогнул.

– Значит, никакого просвета? Она для вас совсем черная? – Флэндри медленно покивал головой.