Глядя на дуло бластера, он сказал:

– Да вы же меня знаете, сержант. Пропустите. Срочное дело.

– Лицо ваше мне вроде бы знакомо, сэр, – отвечал морской пехотинец, – но лицо можно изменить, а без пропуска я никого не впущу. Так что постойте тут, а я вызову патруль.

Флэндри начал подумывать, не прорваться ли силой, но имперские морские пехотинцы не хуже его владели приемами дзюдо. Черт бы его побрал, так еще час можно потерять, пока будут устанавливать личность! Подождите‑ка. В памяти что‑то щелкнуло, и все встало на свои места.

– Вы – Мохандес Паркинсон, – сказал Флэндри, – и у вас четверо очаровательных детишек, жена отчаянная однолюбка, и в прошлом месяце вы играли в шашки го у мадам Сефейд.

Пушка в руках сержанта Паркинсона сдвинулась в сторону.

«Во дает», – подумал сержант, а вслух сказал:

– Чего‑то я не пойму, о чем вы!

– Доска для игры в го у мадам Сефейд метров этак двадцать на двадцать, – продолжил Флэндри, – а пешками тут служат девочки. И вот как‑то в одной партии… Это вам ничего не напоминает, сержант? Я как раз там был, следил за игрой, и я уверен, ваша жена будет просто счастлива услышать, на какие подвиги вы еще способны.

– Шантажист, – поперхнулся Паркинсон. – Проходите, – и, вздохнув, добавил: – Сэр.

Капитан Флэндри ухмыльнулся, шлепнул сержанта по каске и быстро прошел в здание.

В отличие от большинства других начальников, у Фенросса в приемной не было красивой секретарши. Механический голос поинтересовался у пришедшего о роде его занятий. «Герой я», – ласково ответил Флэндри. Робот сообщил, что адмирал Фенросс занят в связи с тревожным развитием событий, на что Флэндри возразил, что он озабочен тем же, и его впустили.

Фенросс посмотрел на него, не вставая из‑за стола. Щеки ввалились, ему явно нездоровится, глаза хоть и воспалены, но позволили разглядеть, как в них на миг вспыхнула ненависть.

– А, это вы, – проговорил он. – Так что же, капитан, заставило вас прервать маленький тет‑а‑тет с вашими мерсейскими друзьями?

Флэндри сел и достал сигарету. Его не удивляло, что Фенросс приставил к нему соглядатаев, но это вызывало раздражение. «А с чего, черт возьми, началась меж нами распря? – размышлял он. – А просто с того, что я связался с той девчонкой. Как бишь ее звали? Маржори? Маргарет? Неужели только оттого, что еще в те времена, когда мы вместе учились в военном училище, я перехватил у него девчонку? Ну, пошутил я. Не такая уж она и красавица была, несмотря на все ухищрения биоваяния».

– У меня новости с такого пылу‑жару, что их никак нельзя было передать обычными средствами связи, – начал он. – Я только что узнал…

– Вы в отпуске, – буркнул Фенросс. – Вам здесь совершенно нечего делать.

– Как? Послушайте, там Айхарайх! Собственной персоной. На «Хрустальной Луне».

У Фенросса дернулась щека.

– Я не принимаю неофициальных докладов, – сказал он. – За Альдебараном дело идет к взрыву. А если вы считаете, что вам удалось что‑то выдающееся, направьте отчет по обычным каналам.

– Но… Ради Бога! – Флэндри вскочил с места.