— Насколько?

— На несколько дней, может быть, на неделю. — Тут он лукаво прищурился. — Не думай, что если «Ксант» — богатая фирма, то они не жалеют денег на командировочные. Еще как жалеют!

Он снова обнял меня, и на этот раз я не сопротивлялась.

— Аньес, мне страшно не хочется уезжать, но кто платит, тот заказывает музыку. Я тебя умоляю — будь осторожнее без меня, не стань, ради Бога, жертвенным ягненочком! И не ходи никуда одна!

— Хорошо, я буду выходить из дома только с поклонниками.

Наше прощание оказалось несколько смазанным тем, что он больно щелкнул меня по носу.

Уже в дверях я вдруг вспомнила:

— А где ключи? Ты отдал их соседке?

Нехотя Марк вытащил из кармана связку ключей и протянул ее мне.

Оставшись одна, я первым делом немедленно перезвонила Сергею и доложила ему о своих подозрениях относительно Пети. Я ничего не скрыла: рассказала и об Аните Далакян, и белом «шевроле» академика, и о Катиных домыслах насчет возможных мотивов Петиных действий, столь для меня нелестных. Сережа, как всегда, слушал внимательно, не перебивая, потом задал несколько уточняющих вопросов. Под конец я робко его попросила:

— Я была бы тебе очень признательна, Сережа, если бы ты не рассказывал об этом Марку без крайней необходимости…

— Ты могла бы и не просить, Агнесса. Если след ложный, то Марк ничего не узнает. Кстати, извини, что пришлось его услать, но это экстренный случай…

Закончив разговор и положив трубку, я невидящим взглядом уставилась на лежавшие прямо передо мной на столе ключи. Подумать только, Сергей еще и извиняется! Он всегда такой деликатный и внимательный, только вот глаза у него обычно грустные… До чего же не похож на него Марк! Эта дурацкая его затея с ключами — сколько мне еще предстоит ее расхлебывать! Хотя мне надо бы радоваться — судя по всему, Марк намеревается обосноваться у меня всерьез и надолго, и после восхитительной ночи, когда каждая клеточка моего тела все еще поет, я могу этому только аплодировать.

Но как он выцыганил у Агнессы ключи, наглец этакий! Штамп о браке, прописка… И тут я похолодела.

Если у кого и был мотив для моего убийства, то у Марка.

После свадьбы Марк прописался в нашей с мамой однокомнатной квартире, потому что при таком раскладе нам светила отдельная жилплощадь в течение двух лет: организация, где работала мама, строила свой дом. Дом сдали, когда мое заявление о разводе уже лежало в загсе. Мы с Марком договорились — через Сергея Крутикова, — что сразу при получении ордера мы оба прописываемся на новом месте, а потом, после развода, он выпишется и пропишется обратно к родителям. Так и вышло — ордер выдали на двоих, в марте мы оба прописались в новой квартире, а в мае, через неделю после развода, Марк официально выписался.

Или так я считала. Во всяком случае, коммунальные услуги я всегда оплачивала как одиночка. Я свою квартиру так и не приватизировала — зачем? В случае моей смерти она, как муниципальная собственность, должна была отойти государству. Если только… Если только в жэк, или в рэу, или как там еще это называется, не приходит безутешный супруг и не предъявляет свой паспорт с пропиской. С девочками из паспортного стола так легко договориться — может, хватит коробки конфет, а может, и скорее всего, потребуются баксы… Марк обладает природным обаянием, этого у него не отнимешь; если он сумел очаровать Агнессу, то чего ему стоит обкрутить этих серых мышек из домоуправления? И тогда Марк становится законным владельцем однокомнатной квартиры на Юго-Западе, чуть ли не в самом престижном районе Москвы, рыночная цена которой сорок тысяч «зелененьких».

Да, Марк — единственный человек, который может реально что-то выиграть от моей смерти.