|
Пока я была замужем за Марком, мы довольно часто виделись с его старшим братом. Трудно было себе представить, что братья могут так разниться по характеру. Правда, они были братьями только по отцу… Мы с Сергеем испытывали друг к другу взаимную симпатию. Мне (и своей жене) он казался неудачником — окончил медицинский, а работал спортивным врачом в обществе «Динамо». Особой тяги к этой работе он не испытывал, но получал он, надев погоны лейтенанта внутренних войск (половина сотрудников «Динамо» принадлежала к МВД, а вторая половина — к КГБ), раза в три больше, чем больничный ординатор. При его требовательной жене это было вовсе не лишнее. Кто мог тогда предположить, что он станет одним из организаторов первого частного сыскного агентства, героем августовской обороны Белого дома, членом комиссии по правам человека? Впрочем, я следила за его блестящей карьерой в основном только по газетам и телевидению; в прошлом году мы случайно встретились на «Фаусте» в Большом театре и поговорили в антракте. Я узнала, что он тоже развелся. Расставаясь, он сказал мне, чтобы я не стеснялась обращаться к нему при первой же необходимости. Ну вот наконец его визитка… Собственно говоря, мне давно надо было связаться с ним. Но встречаться с Сергеем — это вспоминать о Марке. Тогда он мне сообщил, что Марк в Испании, работает в туристском агентстве… Марк… В какой безопасности я бы сейчас себя чувствовала, если бы он был рядом!
Зазвонил телефон, и я машинально сняла трубку. — Привет, Агнесса. — Это был голос моего бывшего мужа.
В ПОВЕСТВОВАНИЕ ВХОДИТ МАРК
Марк… Ну что мне сказать о Марке? Когда-то, когда мы с ним десять лет назад расстались, мне казалось, что я его ненавижу. Теперь от этой ненависти не осталось ни следа, более того, мне кажется, что это единственный мужчина, которого я по-настоящему любила. Но обо всем по порядку. Марк учился на нашем же факультете, на курс старше меня, он был «испанцем». Как ни странно, познакомились мы уже после окончания института. Мне в тот год приходилось по многу раз бывать в деканате, добывая ту или иную справку, — меня в институте так не любили, что умудрились потерять кое-какие мои документы, так что я обречена была оставаться пленницей в стенах ненавистной мне школы, если бы не удалось их восстановить. Во время одного из этих визитов один из моих сокурсников, Витя Смолов, потащил меня в буфет пить кофе — там к нам и подошел Марк, оказавшийся его приятелем. С Витей я всегда общалась с удовольствием — он относился ко мне как к своему парню и не испытывал при этом никаких слишком нежных чувств, но его друг мне с первого взгляда не понравился. Вернее, не он сам, а то, как он на меня смотрел: пристально и, как мне тогда показалось, враждебно. Мне все время хотелось спрятаться от этого взгляда, и я старалась подвинуть свой стул так, чтобы между нами оказался Витя, да и поддерживала разговор я исключительно с Витей. Марк мне тогда показался самодовольным и высокомерным: слишком хорошо одет, светлые волосы чуть длиннее, чем диктовали обычаи нашего богоугодного заведения, из элегантной спортивной сумки выглядывает рукоятка адидасовской теннисной ракетки — теннис тогда еще только входил в моду как элитарный спорт. Словом, я решила, что он относится к той самовлюбленной «золотой» молодежи, которой заслуги папочек проложили в наш институт прямую дорожку и которая ни в чем не привыкла получать отказ. Впоследствии выяснилось, что кое в чем я оказалась права, в других же отношениях просто попала пальцем в небо. Так, то, что я восприняла как враждебность и агрессивность, было всего лишь желание, самое обыкновенное плотское желание. Я ему давно нравилась. Оказывается, он заприметил меня еще с третьего курса и несколько раз даже искал повода познакомиться со мной, но случай все как-то не представлялся, а недостатка в бабах он никогда не испытывал. |
