Я огляделась; это была небольшая двухкомнатная квартира, как она была обставлена, я даже не поняла, потому что первое, что бросалось в глаза, были книги. Книги были повсюду, даже небольшая передняя вся была заставлена ими — вдоль одной из стен и под потолком шли стеллажи. Позже я узнала, что книги были страстью всей его семьи, причем здесь их не только собирали, но даже читали. В большой комнате, где обитали родители Марка (в тот момент, как впоследствии выяснилось, они работали за границей), книги валялись повсюду — на столах, табуретках, стульях, разве что не на полу: видно было, что в шкафах они давно не помещаются. Когда я зашла в ванную, чтобы привести себя в порядок, то даже удивилась, что там не было никакой литературы.

Вслед за Марком я вошла в его комнату; меня приятно удивило, что здесь было прибрано и уютно. Одну стену целиком занимала красивая книжная стенка, забитая дорогими книгами в хороших переплетах. Я села в стоявшее у письменного стола кресло. Марк вытащил откуда-то альбомы, о которых шла речь, это действительно было чудо полиграфии, которое простым смертным в Союзе не могло и присниться. Меня позабавило, что он не положил их передо мной на стол, а унес в дальний угол комнаты, где стояла широкая софа, накрытая строгим зеленым покрывалом, как бы призывая меня присоединиться к нему на этом просторном ложе. Я улыбнулась и перешла на софу.

Так состоялось мое первое знакомство с Дали: полулежа, голова к голове, мы с Марком медленно перелистывали страницы альбома. Он смотрел в основном на меня, а не в книгу и изредка отпускал какие-то замечания насчет Гала. Я заметила, что дыхание у него постепенно учащается. Он встал и принес с кухни бокалы, куда налил «клюковку» — это был единственный напиток, оказавшийся у него в баре. Потягивая на удивление крепкую настойку, я поняла, что это для меня слишком, и попросила кофе. Марк вздохнул: чувствовалось, как ему не хочется уходить из комнаты, где его стараниями уже была создана интимная атмосфера и все располагало к дальнейшему сближению. Я сдержала улыбку, встала и пошла за ним на кухню: мне нравилось слегка его мучить и держать в состоянии неуверенности — удастся или не удастся? — я-то для себя давно решила, что раньше утра из этого дома не уйду.

Кофе немного прояснил мне голову — не то чтобы она не кружилась, нет, кружилась, но теперь уже не от алкоголя, а только от присутствия Марка и какого-то особого присущего ему запаха — очень мужского. Я вдруг вспомнила, что мы еще ни разу не поцеловались, и решила, что это немедленно надо исправить. В общем, когда мы снова вернулись в комнату, нам уже было не до Босха. А софа оказалась действительно очень уютной и, главное, удобной… Последнее, что мне ясно запомнилось из событий того вечера, — это торжествующее выражение на лице Марка, ликование мужчины, одержавшего победу. Он так никогда и не узнал, какая легкая это была победа, — ведь еще в тот момент, когда я услышала его голос в телефонной трубке, мне стало понятно, чем кончится наша встреча. Но уже тогда я обладала частичкой женской мудрости — я знала, что для мужчины ценно только то, чего он долго и упорно добивается.

Как вы уже поняли, я не из тех, кто вечно ждет своего волшебного принца, отвергая всех обычных мужчин, которые обращают на них внимание. К чему и для кого хранить свою добродетель? Как говорит одна моя любимая литературная героиня, люди сильно переоценивают состояние непорочного девичества. Мне уже исполнилось двадцать два года, и я давно рассталась с той преградой, которая одна только и отличает девушку от женщины. Конечно, я могу показаться легкомысленной особой, да, наверное, я такая и есть. Но в одном я убеждена: любовь часто приходит не до, а после. Во всяком случае, именно так произошло тогда с нами.

Эта была феерическая ночь… Нам казалось, что мы просто созданы друг для друга — во всяком случае, наши тела.