— Твой погибший оруженосец не унес с собой тайну подмены, владыка, — просипел счастливый старик. — Он любил тебя, но истину он любил больше. Под твоим портретом была его записка с признанием и клочок платка с твоей кровью. Мои дешифровщики постарались прочитать записку, и мы узнали о подмене. Ну, а со следами крови я сам поколдовал и заклинание на медальон навесил. Сработало. А ты, помнишь, говорил, что я бездарь.

— Я говорил, что ты дурак, а не бездарь.

Сияние уже погасло, лишь тихие отблески пробегали по коже Алиана — словно соскучившийся пес лизал хозяина, да сияли на лице глаза цвета морской волны.

За запертой дверью послышался топот бегущих ног, кто-то кричал под окнами и в коридоре.

— Свет не спрячешь, Алиан, — император кивнул на открытые окна. — Его все видели.

В дверь постучали. Донеслось глухое:

— Ваше величество, позвольте войти!

— Вели обождать! — спешно сказал ректор.

— Но…

— Будешь спорить с владыкой, мой император?

Старик крякнул, хохотнул и послушно прокричал повеление.

— А что такого они видели, друг мой? — архимаг вытащил из кармана хрустальный флакон, отпил половину янтарной жидкости и, завинтив крышку, спрятал обратно. Затем поднял отброшенный медальон, защелкнул крышку, бросил на стол. — Скажешь, артефакт сработал, и не погрешишь против истины.

— Пфе…

Снова постучали.

— Мой император! — пытался кто-то докричаться. — Это срочно!

— Сам глава ковена пожаловал, какая честь, — Алиан подошел к сиротливо пустеющему креслу, посмотрелся в отшлифованную золотую пластинку. — Можешь впускать.

Венценосец, держась за поясницу, не торопясь уселся в кресло, опустил глаза на столешницу, судорожно перерыл лежавшие перед ним бумаги и выругался:

— Хургова Бездна! Где мое отречение?

— Ты сам назвал, где теперь эта писулька.

— Ничего, еще напишу, теперь это даже и не надо, у меня кое-что посерьезнее есть, — старик с хихиканьем открыл медальон. Ухмылка медленно сползла, и он неверяще уставился на черное пятно, красовавшееся внутри вместо портрета. Вскинул возмущенный взгляд на виновника. — Алиан! Это подло! Ты посмел уничтожить последнюю улику?!

— Так и понял, что ты блефуешь насчет копии. Не расстраивайся, в твоем возрасте вредно. Тебе все равно никто не поверит, мой император. Никто же не видел, что тут происходило, кроме тебя. А ты боишься получить на шею Регентский совет. Так ведь?

— Еще и шантажируешь, — укорил монарх.

Алиан молча вскинул бровь.

— Ну… ладно, друг мой, — последовал тяжкий вздох венценосца. — Но выкручиваться будешь сам, и я тебе еще все это припомню.

— Договорились, мы еще вернемся к этому разговору. Мне интересно, кто тебе подсунул такую находку, — архимаг вальяжно развалился в кресле посетителя. — Впускай уже гостей, а то дверь вынесут.

— Входи, Гирсон! — велел старик, магически усилив голос до солидного грома.

Резные створки распахнулись, явив высочайшим заговорщикам высокую фигуру в изгвазданном грязью белом плаще и натужно-красное от избытка эмоций лицо белобрысого мужчины лет тридцати. Из-за его спины выглядывали еще три мага, в том числе один в лекарском колпаке, но войти не осмелились, так и мялись у порога.

— Ваше величество! Я счастлив видеть вас в полном здравии! — беловолосый гость возмущенно обвел взглядом присутствующих в кабинете, изучил интерьер, словно впервые видел, на миг задержался на ржавом и закопченном медальоне, лежавшем на столе, и лишь затем гость запоздало склонился в поклоне.