Иногда мне кажется, что у царицы Эльды такая страшная судьба именно потому, что она когда-то не захотела становиться следующей Верховной жрицей. И Лойт отомстила ей. Я никогда не говорила с матерью на эту тему, лишь однажды подслушала разговор Верховной жрицы с главным евнухом — противным старикашкой, служившим при храме сто лет, с того же дня, как Вайра надела ожерелье высшей магической и жреческой власти.

Я тряхнула головой, прогоняя образ жрицы — костлявой властолюбивой женщины с пронзительными черными глазами ведьмы. Не потому ли богиня любви вот уже сто лет повернута к миру Черным ликом, что сердце ее Верховной, победившей соперниц в Лунной мистерии, оказалось полным ненависти и зависти? Или это богиня так воздействовала на Вайру, ведь сто лет назад та наверняка была прекрасна, невинна и чиста? А если Лойт и меня превратит в такую вот мегеру? Не хочу.

И опять почему-то вспомнился Сатарф. Его слова.

…кто-то, кто хорошо знает царицу Серых холмов, «настроил» тварь перед охотой на меня и выпустил приманкой. Кто-то, кто не мог знать о том, что я более не встречался с твоей матерью.

Знала ли об этом Верховная жрица?

Меня словно окатило ледяной водой. Даже пальцы задрожали. Вайра, конечно, следила за царицей Серых холмов, но мать прекрасно знала ее лазутчиц. Но дело даже не в этом. Если кто-то и мог приручить гинью, то только Вайра. Именно она по приказу Лойт помогала Эльде справиться с приступами. Она и нянька Рагана. Именно Вайре наши ловчие везли всех пойманных тварей, от баньши до редчайшей гиньи, и Верховная силой любви Лойт либо усыпляла их, либо усмиряла и использовала для обучения сельо, либо приносила в жертву, вытягивая магию из тварей, как сливают кровь из дичи.

Кому, как не ей, знать все о лунных ритуалах и мистериях? Даже о таких, как кровавый Круг Изменения?

И только Вайра знала все о моей миссии, только ей я отчитывалась о каждом моем шаге. Единственное, о чем она не знала, — о селенисе, который подарил мне Ирек, и о том, что теперь с его помощью я могу сама ступать на Лунный мост, чтобы поговорить с богиней. И не узнает, если только не подслушает как-то с помощью своего селениса, ведь камни могут видеть и слышать друг друга, через них Верховная и передает приказы старшим жрицам храмов.

Я нащупала подарок Ирека, погладила теплый камень. Подавила желание его сорвать и выбросить в окно. Все равно не смогу: Сатарф так заколдовал замок, что снять сокровище можно только вместе с моей головой.

Но убийца — мужчина, на это кинжал намекнул довольно ясно.

Возможно ли, что маньяк, строящий ритуальный круг, — не главное лицо, а сообщник Вайры? Очень возможно. Верховная из тех, кто пойдет на все, чтобы не отдавать власть, которой она лишится совсем скоро, на ближайшей Лунной мистерии.

Скорее бы отец вернулся! Почему он так долго? У ректора, конечно, много дел, но мне казалось, Алиан не из тех, кто без серьезной причины может нарушить слово. Постепенно, по мере того как тускнело небо, в сердце закрадывалась тревога: что могло случиться?

Мир словно оцепенел. Ни ветерка не касалось по-осеннему желтых и багряных ветвей сада, ни облачка не проплывало в застывшем воздухе. Солнце казалось раной, истекающей ало-золотой кровью.

Нервы были так напряжены, что почти беззвучные шаги за спиной прозвучали, как гром.

Ирек выглядел смертельно уставшим, но сиял от счастья и радости так, что казалось: солнце снова взошло. Впечатлению способствовали и крылья, волочившиеся за спиной сияющим золотистым шлейфом. Что было кстати, так как светильников я в комнате не заметила, а уже ощутимо смеркалось.