«Слушай, а ведь у нас в Москве сейчас столько дел, а с прессой работать некому», – задумчиво произнёс Миша. Судя по всему, его мысли витали в каких то неведомых фудзиямах, что в данной ситуации было неплохо. Неторопливо дожевав курицу и подумав ещё несколько минут, Гольд вздохнул и наконец то решился.

«А давай ка ты поработаешь с нами по “Навигатору”, – сказал он, почесывая макушку. – Пресса, радио, газеты, журналы – ну, ты всё знаешь».

Я, мягко говоря, не сильно сопротивлялся. «Аквариум» мне нравился, «Навигатор» нравился. И ушлый Гольд, несмотря на всю комичность ситуации, тоже нравился. Вручая предоплату, он заявил: «Предлагаю договориться прямо на берегу. Пусть Гребенщиков о нашей сделке ничего не знает. Всё равно он в этих делах не слишком понимает, ему бы только песни писать. Ты будешь спокойно делать публикации, а Боря пусть думает, что это происходит само собой».

Я настолько охренел от услышанного, что согласился без лишних слов. После чего Гольд мгновенно растаял в пространстве, а по радио «Божья коровка» продолжала петь про гранитный камушек в груди.

***********************************************

К середине девяностых музыкальный рынок в России сильно оживился. Во первых, появилось множество лейблов, которые с небывалым энтузиазмом принялись тиражировать компакт диски и кассеты с архивными композициями «Аквариума», в том числе – записанными в студии на Фонтанке. Самой крупной из таких компаний оказалась фирма «Триарий», которая подготовила официальное переиздание классических альбомов – от «Треугольника» до «Равноденствия». А это значило, что, как пел когда то Гребенщиков – «время любви пришло».

Во вторых, летом и осенью 1995 года страну накрыло целой волной новых глянцевых журналов – от «ОМа» и «Амадея» до «Матадора» и «Птюча». Издания старой школы – «Огонёк», «Эхо планеты», «Московский комсомолец», «Известия» и «Комсомольская правда» – начали регулярно писать о современной музыке. К ним добавились новые журналы про аппаратуру и звук, а также англоязычная пресса, ориентированная на переехавших в Россию иностранцев. Кроме того, в эфире появились первые FM радиостанции, и резко активизировалось музыкальное телевидение. В воздухе носились флюиды новой эпохи, и прозевать их я не имел морального права.

Работа закипела. Эксклюзивную фотосессию с Гребенщиковым делал мой приятель – фотохудожник Серёжа Бабенко, прямо во время интервью. Снимки были репортажные, но с настроением. С ними мы и работали дальше – в частности, с изданиями, анонсирующими презентацию «Навигатора» в ДК Горбунова. В тот момент мне казалось, что работа по новому альбому будет лёгкой прогулкой. Я наивно полагал, что если мне нравится «Аквариум», то его автоматически полюбят и мои приятели из профильной прессы.

Но не тут то было. Как говорят в народе, поспешишь – людей насмешишь. Глубокое погружение в архивы «Аквариума» ввело меня в состояние ступора. Во первых, в течение последних месяцев о группе никто не писал – словно её не существовало на свете.