Любопытно, что позднее ансамбль из Ленинграда был упомянут в студенческой газете Тартуского университета, которую в своё время мне подарил Сева Гаккель. Похоже, что заметка с названием «Аквариум?» являлась первым упоминанием о рок группе в официальной прессе, и поэтому имеет смысл процитировать фрагмент из неё:

«Жюри было явно озадачено. Присудить приз “Аквариуму” они не могли, поскольку группа выступала вне конкурса. Ничего не присуждать тоже было нельзя: очень уж понравился таллинцам этот ансамбль. Поэтому музыкантам просто сказали: “Если бы вы выступали в рамках фестиваля, мы бы наградили вас первой премией, за самую интересную программу”. – Поощрили!»

Неудивительно, что после этого у «Аквариума» появилось множество друзей. Эти знакомства происходили прямо за кулисами, в процессе распития ликёра Vana Tallinn.

«После концерта, поздно вечером, был хэппенинг, – рассказывал Гребенщиков. – Он заключался в том, что в Таллине жил эстонец по имени Хейно, который на 8 миллиметровую киноплёнку переснимал с финского телевизора западный рок н ролл. И записывал всё это на магнитофон. Естественно, изображение было невысокого качества, а синхронизации со звуком не было никакой. Но когда нас пригласили посмотреть на это чудо, то всё равно было понятно, что это – Джими Хендрикс».

Но, пожалуй, главным событием мероприятия стал не колхозный просмотр программ финского телевидения, а знакомство с группой «Машина времени», чья песня «Туманные поля» снесла башню музыкантам.

«“Машина времени” была абсолютным лидером, – заявил позднее Сева Гаккель. – Вообще, все московские группы произвели на нас мощнейшее впечатление. Там был такой класс, которого пока ни одна из питерских рок команд не достигла. Но нас это нисколько не смущало: мы твёрдо знали, что делаем».

По традиции на следующий день в рамках фестиваля проходил «концерт лауреатов». Музыканты «Аквариума» не без интереса смотрели на сцену и не верили своим глазам. Казалось, что за одну ночь их друзей из Москвы словно подменили. Если до этого они выступали статично, то теперь, получив необходимый глоток свободы, стали носиться по сцене как сумасшедшие.

«Это было совершенно другое зрелище, – вспоминал Борис. – Женя Маргулис передвигался вокруг микрофона как паук, какими то чудовищными прыжками. Они извивались, корчились и делали какие то странные движения, поскольку просмотр видео моментально расковал нас всех».

Буквально через неделю Гребенщиков пригласил лидера «Машины» Андрея Макаревича выступить в Ленинграде, а вскоре «Аквариум» отправился с ответным визитом в Москву. Правда, всю тусовку только чудом не высадили из поезда, поскольку нетрезвый Родион успел нарушить все нормы социалистического общежития… Но, слава богу, на этот раз пронесло.

А в это время идеолог «Машины» арендовал малоприметное кафе стекляшку в индустриальных Текстильщиках, куда музыканты принялись таскать из его квартиры самопальную аппаратуру.

«Мы познакомились ещё в Эстонии, и Борька нам очень понравился, – вспоминал Андрей Макаревич в своей книге “Сам овца”. – Мы ему, по моему, тоже. Он со своим “Аквариумом”, который представлял собой милый акустический квартет, явился в Таллин без всяких приглашений и чуть ли не пешком. И им разрешили выступать! По законам московской жизни такое даже невозможно было себе представить».

Итак, вечером 10 апреля 1976 года «Аквариум» начал дебютное выступление в столице с корзининской песни «Санкт Петербург», которую музыканты услышали ещё на химфаке ЛГУ: «Взгляни в глаза, мой Санкт Петербург, с тобою братья мы впредь,/ С тобой я силы обрёл, тебя заставил я петь».