— Вы хотите сказать, что эта застенчивая леди приводила к себе домой мужчин два-три раза в месяц?

— Я точно не знаю, куда они отправлялись.

— Она состояла членом клуба почти пять лет, — сказал Уиллоус. — Клуб посещает множество мужчин. Сколько имен вы мне можете назвать?

— Ни одного.

— Не болтайте глупости, — сказал Уиллоус. — Я обвиню вас в сокрытии информации, устрою вам задержание.

— Но это правда. За все время, что я ее знала, она никогда не уходила с постоянными нашими членами.

— Минуточку, — вмешалась Клер. — А какие еще бывают члены?

— Бывают непостоянные, на одно посещение. — Флора Мак-Кормик улыбнулась, взглянув на Уиллоуса. — Предположим, вы хотите вступить в клуб, но предпочли бы осмотреться, прежде чем вносить плату за постоянное членство. В этом случае вам нужно лишь заполнить регистрационную карточку и заплатить мне пятнадцать долларов. В эту сумму входит ужин и танцы. Напитки отдельно.

— И как много таких посетителей? — спросила Клер.

— Достаточно. Несколько тысяч за год.

— Как же так случилось, — спросил Уиллоус, — что вы запомнили Паттерсона? Ведь он приходил всего несколько раз.

— Я уже сказала вам. Потому что он был гомосексуалистом.

— Иначе вы бы его не запомнили, так?

— Возможно.

— А может, вы забыли Фасию Палинкас, потому что она приходила всего раз или два?

— Ее имени нет в списках.

— Это всего лишь означает, что она не являлась постоянным членом клуба. Может быть, она была непостоянным — одним из тех, кто приходит время от времени. Вы храните регистрационные карточки таких посетителей?

— Я обязана это делать. Из-за налоговой инспекции. Я их храню начиная с 1961 года, когда мы с Гарри начали дело.

— И где же они?

— В картонных коробках. В чулане. Хотите посмотреть?

— Надеюсь, не понадобится, — сказал Уиллоус.

Он повернулся к Клер:

— Покажите ей, пожалуйста, фотографию.

— Какую фотографию? — спросила Флора. В голосе ее звучало неподдельное изумление, словно она полагала, что все фотографии на свете уже наклеены на стены ее кабинета.

Клер открыла сумочку и вытянула сделанную в морге фотографию Фасии Палинкас. Глаза покойницы были закрыты, но в целом эта цветная фотография достовернее передавала облик Фасии, чем та старая выцветшая карточка, что появилась в газетах.

Флора со вздохом достала из кармана очки. Она долго рассматривала лицо покойницы. Затем она сняла очки и вернула фотографию Клер.

— Я никогда ее не видела, — заявила она.

— О Боже, — в отчаянии произнес Уиллоус. Он указал на стоявшие вдоль стен шкафы. — Сколько же у вас тут папок?

— Около шести тысяч.

— О Боже, — повторил он. — Что ж, отоприте остальные шкафы.

— Вы все еще думаете… Вы надеетесь отыскать здесь ее регистрационную карточку?

— Надеюсь.

— В таком случае вы проведете здесь всю ночь, — усмехнулась Флора.

— Вы будете оставаться с нами, пока мы не закончим, — отчеканил Уиллоус.

Они принялись за дело в одиннадцать утра. В три часа дня Уиллоус послал за сандвичами с цыплятами и кофе. Он расчистил на столе Флоры Мак-Кормик небольшое пространство, и они с Клер уселись рядом.

Цыплята оказались отвратительными, и Клер к ним почти не притронулась.