— Ваш портной вам не солгал, — я с трудом оторвал взгляд от сияющего великолепия. — Ваши пуговицы почище артиллерийских снарядов. Валят просто наповал. — Он скромно улыбнулся, а я внезапно понял, что говорил мне Макаров по поводу слов Талейрана в адрес князя. Он же может приличную такую взятку только пуговицами дать. — Просто потрясающе! — пробормотал я, разглядывая Куракина. Впечатление слишком умного человека он не производил, но был вице-канцлером, и я до сих пор не уволил его с занимаемой должности. Правда, я не слишком понимаю, чем именно он на этом посту занимается.

— Ваше величество, вы меня позвали сюда с какой-то определённой целью? — спросил Куракин, которому становилось не по себе под моим пристальным взглядом.

— Да, Александр Борисович, — я оторвался от окна, к которому только что не прирос, подошёл к столу и взял с него бумагу, перевязанную кокетливой ленточкой. — Здесь приказ о вашей отставки с должности вице-канцлера Российской империи, — ровно проговорил я, протягивая приказ ему. Князь заметно побледнел. Он никак не мог понять, с чем связана подобная немилость.

— Но, ваше величество, что я такого сделал? — в его голосе прозвучала нерешительность. Он бросил быстрый взгляд на стоящего чуть в стороне Макарова и нахмурился. — Значит, это правда. Слухи о моём аресте — это вовсе не слухи!

— Александр Семёнович, разберитесь, откуда появляются слухи прямиком из вашей службы, — скучным голосом протянул я, даже не глядя на Макарова. — Вы же понимаете, что это неприемлемо.

— Я разберусь, — быстро ответил Макаров.

— Александр Борисович, скажите мне, ничего не утаивая, что вы делаете в масонской ложе? Разве вам не объяснили, в чём состоит суть этих сборищ? — я продолжал рассматривать Куракина, стиснувшего приказ так, что уже слегка его помял.

— Я прекрасно понимаю, в чём состоит наша миссия, — процедил князь.

Куракин не достиг своего положения каким-нибудь умением, которого нет ни у кого другого, вовсе нет. Он просто рос вместе с покойным Павлом, был его другом детства и кошельком, в то время как молодой цесаревич очень сильно нуждался в деньгах. Вот и весь секрет. Другом он был преданным и совершенно точно не участвовал ни в каких заговорах. Всё это я узнал ещё вчера после того, как мы вернулись из театра.

— Нет, не понимаете, Александр Борисович. Иначе не явились бы на аудиенцию ко мне в подобном наряде, — я покачал головой. — Поэтому мне нужно знать, что вы позабыли у масонов, кроме модной принадлежности.

— Я… эм… — он задумался. — Ну, я… — он поднял на меня взгляд.

Я так и думал. Князь Куракин сам не знает, за каким хером стал гроссмейстером. Так отправлять его в Париж или нет?

— Александр Борисович, — я прервал его мучительные раздумья. — Нам очень нужен человек ваших достоинств в Париже. Бонапарт непростой человек, я не говорю о Талейране. У меня всего лишь одна кандидатура на роль посла во Францию. Это вы. Потому что сегодня утром я удовлетворил горячую просьбу Колычёва Степана Алексеевича и отозвал его на родину из Парижа.

— А как это всё связано с моим масонством? — Куракин нахмурил лоб.

— Напрямую, Александр Борисович, — я не отрывал от него тяжёлого взгляда, стараясь не зацикливаться на этих проклятых пуговицах. — Я не могу отправить послом к первому консулу Бонапарту преступника. Уж такой опытный человек, как вы, обязан это понимать. А продолжая состоять в ложе, вы нарушаете закон, который даже не мною придуман, — я развёл руками. — Помогите мне, Александр Борисович, оправдать вас перед Александром Семёновичем. И в тот же миг я подпишу приказ о вашем назначении.