— Так, — протянул он, — тогда давайте по минутам тот вечер распишем. Куда она ходила, что делала.

— Ну пришла она в три часа из фитнес-клуба. Сказала, что перекусила в кафе и обедать не будет. Мне-то что? Мне еще и лучше, с готовкой не заморачиваться. Пока я с уборкой возилась, кто-то ей позвонил, она так послушала, в лице переменилась, потом сама звонить стала, любовнику.

— Кому? — поразился Леня. — У нее любовник был?

— А как же! — невозмутимо ответила Александра. — Все как у людей!

— А говорите, что муж не мог ее из ревности убить…

Александра поглядела на Леню очень красноречиво.

— Да ему начхать было на ее любовников! А может, он не знал, потому что домой, к примеру, она никого не приводила, уж чего не было, того не было.

— Ну вы прямо как отдел кадров! Может, знаете, и кто такой был любовник?

— А как же! Евсюков Сергей Николаевич, Ритиного мужа компаньон, одна фирма у них на двоих.

— Домработницы всегда все знают, — вздохнул Маркиз, — что дальше было?

— Ну поговорила она с ним, вызвала на свидание, куда не знаю, не расслышала. Причем он вроде не хотел, а она с угрозой так говорит — приходи, мол, очень нужно. Договорились они около пяти. Потом я домой пошла, а утром прихожу — тут милиция шурует вовсю. И консьержка говорит, что в квартиру никто не входил. Муж вечером пришел часов в десять — она уж холодная. Еще вопросы есть?

— Этот, любовник, какой из себя? — деловито поинтересовался Маркиз. — Блондин, брюнет?

— Блондин, высокий, худощавый, Ритке еще со школы блондины нравились. А муж у нее совсем не такой, я еще удивилась.

— Ну ладно, спасибо вам за приятную беседу. — Леня сунул руку за деньгами, но вытащил бумажку, которая была в кармане норкового пальто Маргариты Михайловны.

Бумажка оказалась билетом в Мемориальный музей-квартиру писателя Панаева. Леня очень удивился, что в городе есть такой музей, и отметил, что дата на билете стоит двадцать девятое марта, то есть именно в тот день, вернее вечер, была убита хозяйка пальто. Стало быть, она назначила своему любовнику встречу в музее. Оригинальное местечко для любовных свиданий, нечего сказать!

Придется ехать сейчас в музей, посмотреть там все на месте, заодно и культурный уровень свой повысить.

Леня поднял глаза. Перед ним на стене дома висела мраморная мемориальная доска, которая гласила, что в этом доме с 1858 по 1861 год жил и работал известный писатель-демократ Панаев.

Маркиз толкнул тяжелую, отделанную позеленевшей от времени бронзой дверь и вошел внутрь.

Прямо напротив входа красовалось чучело медведя с подносом в лапах. Чучело было все в проплешинах и потертостях, оно приветливо скалило желтые зубы, как будто медведь гостеприимно улыбался немногочисленным посетителям литературного музея.

На бронзовом подносе, где прежде гости писателя-демократа оставляли свои визитные карточки, красовалась картонка с часами работы музея (с двенадцати до шести, выходной вторник) и строгим предупреждением не мусорить в музее-квартире и не трогать руками экспонаты.

Справа от входа за низеньким, обитым бархатом барьером мирно дремала престарелая гардеробщица. Почти все вешалки у нее за спиной были пусты, только на одной сиротливо красовалось потертое драповое пальто неопределенного цвета, видимо, собственное пальто гардеробщицы. Леня громко кашлянул. Гардеробщица всхрапнула, открыла глаза и удивленно уставилась на посетителя. Разглядев его, она потянулась и проговорила:

— Молодой человек, казино через дом, на углу, а тут литературный музей…

— Вот он-то мне и нужен! — ответил Леня, протягивая ей куртку.