Открытая заводь посреди острова, где ещё вчера стоял затёртый багровыми наростами «Искатель», превратилась в плотный шар бьющегося огня. Алладин не слышал, но знал, что там трещит от невыносимого жара камень и во все стороны летят раскалённые брызги, изодранные лохмотья окаменевших медуз, горячие струи пара...

Ещё одна вспышка пламени... Юноша зажмурился и отвернулся. Из глаз потекли жгучие слёзы. В горле пересохло, а в голове звенело, как тогда, на побережье острова Цветных Игуан, когда воины Карога навалились на него всей кучей.

Утро утратило свою чистоту и свежесть. Оно испуганно замерло, уступая место бушующему пламени. Небо почернело от дыма. Весь мир стал чёрно-багровым. Вокруг «Искателя» падали каменные обломки. Они были мелкие, размером не больше детского кулачка, и огромные, способные разбить корабль в щепки.

Олаф отдавал команды, размахивая здоровой рукой. Гаолон метался из стороны в сторону, потрясая посохом. Он выкрикивал не то проклятия, не то заклинания, а может, торжественные обещания съесть ещё одну шляпу, лишь бы вырваться из этого ада.

И тут один из раскалённых обломков прошил парус и рухнул на палубу. Парус вспыхнул в жадном всёпожирающем пламени, затрепетал, охваченный огнём, пока не сгорел дотла и не разлетелся чёрными лохмотьями над дымящейся палубой. Оранжевые языки пламени весело заплясали на рее и стремительно побежали вниз по веревочной лестнице.

– Плот! – закричал Олаф. – Готовьте плот!

– Из чего его готовить? – растерянно спросил Алладин.

– Годится всё, что плавает. Только связывай всё покрепче. И побыстрее, если не хочешь поджариться! Оружие не забудьте!

Время понеслось. Мир завертелся в карусели, закружился в бешеном ритме. Алладин помогал связывать вместе доски, пустые бочки, грузил фляги с пресной водой, коробки с солониной. А вокруг него бугрились жирные, ленивые клубы дыма, среди которых метались оранжевые языки пламени.

Корабль начал тонуть. Рухнула охваченная пламенем мачта. Палуба накренилась, затрещали доски обшивки. Медленно, как огромное, смертельно раненое животное, «Искатель» завалился на правый борт и начал погружаться в морскую пучину.

– Пожалуй, зря мы подожгли остров, – задумчиво пробормотал Олаф. – Немного переборщили. Дали, можно сказать, промашку, сморозили, отчебучили, сглупили...

– ...Совершили бессмысленность, – сварливо продолжил Гаолон. – Это ж надо, всего на минуту вас оставил, сходил за подзорной трубой – и на тебе! Чья это была идея?

Тишина. Только плеск волн и свист ветра. Олаф с деловым видом попытался определить направление ветра, а Алладин принялся сосредоточенно рассматривать узлы, стягивающие крохотный плот.

– Все ясно, – вздохнул Гаолон. – Одна голова хорошо, а две, оказывается, лучше. Молодцы! Ловко вы корабль угрохали! Ничего не скажешь. Сообразили, додумались... Вот что значит отнестись к делу творчески!

– Ладно тебе ворчать, – отвёл глаза Олаф. – Словами, брат, делу не поможешь. Зато мы на свободе. Плывём по воле волн, куда хотим...

– Что-то я тебя не пойму, – продолжал ворчать карлик. – Мы плывём по воле волн или куда хотим?

– Главное, что мы снова в море, – проникновенно сказал Олаф. – А всё благодаря Алладину. Между прочим, ты обещал назвать его величайшим чародеем и в честь этого съесть свою шляпу. Помнишь?

– Как не помнить...

– Тогда давай!

– Я признаю Алладина чародеем, – нехотя пробормотал Гаолон. – Не выдающимся, конечно, – тут же добавил он, – а подающим надежды.

– А как насчет шляпы? – напомнил Олаф.

Карлик снял с головы шляпу, обвёл взглядом её широкие поля и коснулся тульи.