Прикосновение к маске вывело юношу из состояния шока. С усилием, задыхаясь, Алладин отошёл от уродливого лика и прислонился к стене. Всё вокруг угрожающе качалось, контуры предметов двоились. К горлу волнами подкатывала тошнота, а голова просто раскалывалась от боли.

Юноша прикоснулся к затылку и присвистнул – там набухла и продолжала расти огромная шишка. Когда он отнял руку, на пальцах остались темные липкие пятна. Такие же, как на зубах, искусно вставленных в разинутую пасть деревянной маски.

Постепенно головокружение прошло – мир снова стал привычным.

– Понятно, – прохрипел Алладин. – Вот сейчас кое-что прояснилось. Мир замкнулся в кольцо. Всю оставшуюся жизнь мне предопределено попадать в плен к кровожадным дикарям. На этот раз меня, похоже, собираются принести в жертву Матери-Акуле.

– Ты почти угадал, – раздался из угла голос Гаолона. – Плохи наши дела.

– Ты жив! – обрадовался Алладин. – А я было подумал, что тебя уже того... – Юноша покосился на разинутую пасть идола. – Сам понимаешь... А где Олаф?

– Лежит без сознания в соседней хижине. Колоран основательно огрел его палицей.

– Колоран?

– Так зовут вождя племени алеронов, – пояснил карлик. – Мы вновь на плавучем острове.

– Плавучий остров сгорел дотла, – убеждённо сказал Алладин. – Ты что-то путаешь.

– Это точное подобие сгоревшего острова. Наверное, в незапамятные времена его прибило к земле. Предки алеронов засыпали каменное основание землёй, разбили сады, построили хижины и отправились в бесконечное плавание. Багровая каменная накипь, которая нас чуть не погубила, заменила им сушу. Они почти ничего не помнят о земле. Все рассказы о высоких горах, необъятных равнинах, пустынях и джунглях считают досужим вымыслом.

Сидящая на подоконнике ворона вдруг раскрыла клюв.

– Вздор! – насмешливо каркнула она.

– Вот видишь, – сказал Гаолон, кивая на говорящую птицу. – Кстати, неподалеку курсирует несколько таких же островов. Они враждуют между собой. Племена, населяющие острова, резко отличаются друг от друга по мировоззрению, привычкам и укладу жизни. В одном только они похожи.

– В чём же?

– Все они поклоняются Большой Белой Акуле, – мрачно изрёк Гаолон. – Все происходит, как и везде: жрец пляшет, остальные поют. А после песен и плясок алероны бросают своих пленников в море. Исключение составляют только женщины и дети. Потом островитяне дружно бьют колотушками по воде, подзывая сородичей зубастой богини.

– И что дальше?

– А дальше всё просто, – сказал Гаолон. – Если пленник сумеет избежать уготованной ему участи, его принимают в племя. Если нет, то...

– Зачем они это делают?

– Боятся. Эти дикари – сильные и храбрые воины, но против акульих зубов их костяные мечи и деревянные дубинки бессильны. Раньше островитяне не отчаивались: они сражались с акулами, ловили их в сети, били гарпунами... И только с приходом к власти жреца Ниро ситуация резко изменилась. Ниро убедил вождя, что проще откупиться от кровожадных хищниц обильными жертвоприношениями. Только так, мол, можно заслужить благосклонность Демонов Глубин, которые возьмут остров под своё покровительство. С тех пор пленников бросают в море. Акул расплодилось видимо-невидимо...

– Значит, вот как алероны платят за свою безопасность! – нахмурился юноша.

– Вздор-р! – каркнула ворона.

– Вот именно, – хмыкнул карлик. – О какой безопасности ты говоришь? Акулы хватают всех без разбору: и пленников, и случайно оказавшихся в воде островитян.