– Счастливых вам предсказаний судьбы, – пожелали они друзьям и отправились обедать.

В узкой горной расщелине стоял небольшой храм, перед которым курились жертвенные треножники и робко стояли римляне, интересующиеся своим будущим.

Пифия – пожилая женщина с воспалёнными от дыма глазами сидела на помосте, вдыхая пары, поднимавшиеся от жаровен. Туда бросали какие-то резко пахнущие травы и зелья. Закатив глаза, пифия раскачивалась на помосте, бормоча что-то невнятное, а стоящая рядом служительница богини судьбы записывала её бормотание на глиняной дощечке. Потом дощечку можно было обжечь на огне и повесить своё предсказание на стену в комнате.

– Ты думаешь от этих бормотаний будет толк? – с сомнением спросил Алладин.

– Вряд ли, но жрицы могут подсказать нам кое-что важное, – пожал плечами джинн.

Дождавшись своей очереди, друзья с интересом уставились на жриц. Пифия вновь уселась над клубами дыма и впала в божественный транс, монотонно раскачиваясь при этом. Внезапно она вздрогнула, распахнула глаза и с удивлением взглянула на джинна. Тот поспешил приветливо улыбнуться, но прорицательница уже продолжила своё дело.

– Она сейчас ничего не видит и не слышит, – пояснила та, что держала наготове табличку и стило, которым на ней пишут. – Её душа путешествует за границами нашего мира. А когда пифия очнётся, она не сможет ничего вспомнить из увиденного. И это хорошо, потому что человеку было страшно жить, помня то, что видишь там...

Пифия что-то забормотала, вторая наклонила ухо к самым её губам.

– Вот, – протянула она через некоторое время исписанную табличку.

Там оказалось:

Смотрите вниз, когда стремитесь вверх,

– М-м, спасибо, уважаемые жрицы, – вежливо поблагодарил их Алладин. – Очень... содержательное предсказание. Я теперь непременно буду смотреть под ноги, когда поднимаюсь по лестнице вверх, особенно если дело происходит в полнолуние. Хорошо, что никаких других беспокойств нам не предстоит в военном походе.

Джинн толкнул его локтем, призывая к молчанию.

– Что-то у вас пристало к щеке, достопочтенная пифия, – сказал джинн, обращаясь к жрице, которая уже пришла в себя. – Наверное, с дымом налетело.

– Что? Где? – пифия начала тереть рукой щеку.

– Да вот, посмотрите, – джинн подал женщине небольшое зеркальце.

– Ой, девоньки! – вскричала пифия.

Сбежались жрицы.

– Вы только посмотрите, какая чудесная вещь! Это гораздо лучше полированного серебра! Я совершенно ясно в нём себя вижу!

Пифии загомонили, выхватывая зеркальце друг у друга из рук.

– Где же делают такие чудесные зеркала? – наперебой стали они спрашивать у незнакомцев.

– Примите эти безделушки в скромный дар от нас, – джинн щедро раздавал из бездонной запазухи зеркальца. – Мы прибыли издалека, с Востока. Там мастера научились это делать. Ой, а это что?

В руках у джинна вместе с очередным зеркальцем оказались яркие пластмассовые бусы по двадцать пять центов пара. Алладин только улыбнулся краем губ, увидев, как разгорелись жадные женские глаза при виде этой красоты.

– Если вам не будет неприятен подарок иноземца, возьмите и бусы. Тут разные есть, – продолжал джинн, будто выменивал золотые слитки у дикарей. – Запиши, Алладин, в расходы: три доллара восемьдесят центов.

Алладин, который привык к непонятным шуткам друга, улыбнулся ему в ответ. Кто его знает, что такое доллары, может быть они появятся только через две тысячи лет. Джинн всегда приносил из своих путешествий что-нибудь смешное.

Пифии, наряженные словно школьницы, вертелись перед зеркальцами, оглядывая себя со всех сторон сразу.