Перед Голубым джинном открылась величественная гора, вершину которой скрывали густые облака.

– Похоже, вот и Олимп, – сказал себе джинн. – Попробуем заглянуть в гости.

Он углубился в густое облако, которое прятало вход в поднебесные чертоги богов. Лететь приходилось вслепую, дважды джинн налетал на скалы, вызывая горные обвалы. Наконец облака расступились, открывая вид на золотые ворота, перед которыми дремали прекрасные Оры, в чьи обязанности входило впускать и выпускать богов.

– Так, понятно, ворота закрыты, чтобы смертные не беспокоили бессмертных. Прекрасные стражницы спят. Можно было бы попросить гостеприимства, представившись усталым путником, который заглянул на огонёк, но, боюсь, мне могут не поверить. Поэтому не будем их тревожить.

Джинн струйкой дыма втянулся в замочную скважину.

– Неплохо, – оценил он обстановку из золота, драгоценных камней и слоновой кости. – Скромненько и со вкусом. Правда, у наших султанов бывает и побогаче.

Джинн прошёл по пустынным коридорам чертогов Юпитера, заглядывая в комнаты. Во дворце стояла сонная тишина. Охраны не было.

– Оно и понятно, – сказал себе джинн. – Кто по доброй воле сунется сюда? Мне и то не по себе. Я ведь ещё не позабыл, как меня упрятали в старую лампу на целых триста лет. Правда, я тогда был молодым и глупым, но ведь и теперь я взрослый и глупый, раз залез в посторонний мир и собираюсь драться на незнакомом ринге перед враждебной публикой. Интересно бы ещё знать «весовую категорию» противника.

Наконец прямая дорога вывела его в главную залу, где был расположен пиршественный стол и золотой трон Юпитера. К изумлению джинна, на троне сидел большой бородатый мужчина с суровыми чертами лица. В руке он держал копьё, у ног его сидел орёл.

Джинн присмотрелся: глаза Юпитера были закрыты.

– Довольно неудобный способ спать, – заметил сам себе джинн. – Но, надо признать, весьма величественный. Можно сказать, всегда на рабочем месте. Да и что это за верховное божество в кровати, в пижаме и ночном колпаке. Так можно и авторитет потерять.

Джинн вступил в пиршественный зал. Как только под сводами разнеслись его шаги, орёл встрепенулся под ногами божества и заклекотал, увидев незнакомца. Юпитер поднял веки. Джинн остановился посреди зала.

– Кто ты, незнакомец? – раздался низкий голос.

– Твой сон.

– Морфей! – позвал Юпитер.

Бог сновидений, который один ночью занят на работе, немедленно явился перед царем:

– Я здесь, великий.

– Что за дурацкие сны ты мне показываешь?

– Какие? – удивился ни в чём не повинный Морфей. – Я показывал вам замечательные сцены битвы с Тифоном, где вы одержали славную победу.

– Я не о том спрашиваю. Это что за сон? – Юпитер указал древком копья на джинна.

Морфей с недоумением взглянул туда:

– Это не сон, громовержец. Это кто-то пришёл.

Юпитер удивился:

– Ты вовсе не сон. А кто тогда?

– Да так, прохожий, путник, – легкомысленно ответил джинн.

– Зачем ты здесь?

– Зашёл на огонёк, быть может меня тут покормят где-нибудь на кухне.

– Разве ты не знаешь, что путь на Олимп закрыт всем, кроме богов.

– Было открыто, а то как бы я вошёл? – резонно возразил джинн.

– Как твоё имя и откуда ты, дерзкий?

– Всяк кличет меня по-своему, – ответил джинн, не собираясь раскрывать своё инкогнито в чужой стране. – Я брожу по свету и устраиваю представления, веселю себя и публику.

Перед Голубым джинном возникла картинка, как циклоп гонится за циклопихой, затем его хватает птица Рух и относит в своё гнездо, где несчастный гигант отбивается от птенцов костяной дубинкой и убирает за ними объедки.