Ну что сказать… Все саундтреки звучали шикарно, профессионально, художественно. Голоса теноров были подобраны бесподобно. Но молодого человека, воспитанного на роке и поп музыке XXI века, подобное не особо трогало.

Манера пения, стилизованная под народную, казалась несколько устаревшей уже к 1982 году. Особенно когда солист выдавал назальные звуки. Многоголосье слишком часто забиралось очень высоко.

Простые как грабли и гармоничные мелодии вроде «Вологды» соседствовали с переусложнёнными, наполненными диссонансами, часто вступительный гитарный проигрыш контрастировал с основной темой. Замысел композитора и аранжировщика был понятен, но избранное ими решение не доставляло удовольствия слушателю.

В Queen к Фреди Меркури или хотя бы в «Аквариум» внедриться не предложено, сказал он себе. Работаем с тем, что есть. Тем более для Queen пришлось бы брать с собой не Элеонору, а какого нибудь женоподобного мальчика со сладкой попкой.

Зацепил только один трек. Не столько музыкой, сколько словами.

Не обижайте любимых упреками,

Бойтесь казаться любимым жестокими.

Очень ранимые, очень ранимые

Наши любимые!

Пытаясь разобраться в себе самом, он мог уверенно сказать: его отношение к Насте – не любовь. Привязанность, да. С ней хорошо – безусловно.

Хотел бы видеть её каждый день? Вот в этом не уверен.

Но что он сам разбудил в ней чувства, соответственно – сделал ранимой, то факт неоспоримый.

На часах было уже начало одиннадцатого, Настя наверняка не одна в квартире… А, ладно.

Она подняла трубку сама, буквально на третьем гудке. То ли дежурила у телефона, то ли ломанулась как шальная через все комнаты, услышав междугороднюю трель. Это в XXI веке, когда тебя кто то набирает, особенно по мессенджеру, без разницы, твой собеседник в ста метрах или на другом конце планеты, а смарт всегда в кармане.

– Алло!

– Привет, милая. Как ты?

– Нормально.

– Ага. Дома не одна. Понял. Спрашиваю, отвечаешь односложно. Хорошо?

– Конечно!

– Маму выписали?

– Да.

– Она дома, и за ней нужен уход?

Вздох.

– Да.

– Сестра и отец помогают, но мало?

– Ещё как мало!

– Как же ты вернёшься в Минск после каникул?

– Не знаю.

– Давай так. Выберем время, и ты позвонишь мне из автомата на почте. Поговорим без подслушивания.

– Обязательно.

– А я себе проигрыватель купил. «Песняров» кручу.

– Не слышу их.

– Так я выключил пока. Чтоб не мешали разговаривать.

– Они не мешают!

– Согласен. Ладно. Целую!

– Я тоже.

Егор положил трубку первым.

Одно очевидно. Настя не вполне уверена в продолжении их отношений. Наверняка не хвасталась дома кавалером, иначе говорила бы свободнее. Практически прямым текстом бросила: решай и определяйся. Скоро придётся. А он не готов.

Не чувствовал себя готовым и к роли кабацкого лабуха. Тем более, парни из местного ансамбля приняли его, скажем мягко, насупившись. Если бы не трижды повторённый приказ директора, послали бы новичка без хлеба.

– Что ты умеешь? – обречённо спросил бас гитарист Пётр, лысиной чем то напоминающий Мулявина и, естественно, отрастивший висячие усы.

– Песни сочинять. Пацаны! Не кипишите. Меня сюда прислали на один вечер. Если что то из моего понравится, берите. Не одним же «Облади, облада» публику развлекать.

– Ты не понимаешь, – встрял ударник. – Народу оригинальное нахрен не упало. Это не всесоюзный фестиваль вокально инструментальных ансамблей. Люди пьют и хотят слушать знакомую музыку.