– Лабух?

– Чуть выше, чем просто лабух. На подпевке у «Песняров».

– Врёшь!

– Справку от Мулявина мне проще принести, чем медицинскую.

– Охренеть… Так если от «Песняров», никакой Папанин не нужен! Идём.

Они вышли из здания ГАИ на Грушевской и сели в «шестёрку» с частными номерами.

Со словами «сейчас будешь сдавать экзамен», капитан отъехал метров пятьсот и тормознул у ближайшего гастрономчика колхозного вида, затерянного среди одноэтажных домов частного сектора. Там могло не быть нормального мяса и колбасы, но водка продавалась всегда.

Опустив ящик в багажник «Жигулей», Егор удостоился оценки «сдано» за вождение.

– Принесёшь фото и медсправку, считай – и теорию сдал, – просветил Захар. – Справки, кстати, выдаёт 26 я поликлиника в Первомайском районе. Папанин свистнет – тебе её на дом отправят. Но не затягивай.

– Да прямо сегодня! В воскресенье едем на гастроли по России.

– Вернётесь – с тебя пригласительный на концерт, – подмигнул капитан.

Егор поставил себе заметку на память – с пригласительным надо решить. Такой контакт в ГАИ полезен и весьма.

Организовав справку, Егор отправился на последнее для сегодняшнего дня дело – к Элеоноре. К его неудовольствию, в квартире уже находилась Валентина Ивановна. Секса и прочего интима он не планировал, но Кабушкина ему была просто неприятна. Кроме всего прочего, с ней он испытывал некомфортное ощущение, будто та видит его насквозь. А также знает гораздо больше, чем говорит.

– Ох, девочки! Даже с каждой из вас по одной бедному милиционеру сложно меряться интеллектом. Если на два фронта – сразу сдаюсь.

– Это мальчики любят между собой меряться разным, – ответила директриса, уже не ИО. – Девушки во всём, что не касается любви, предпочитают конкретность и определённость.

– Хорошо, давайте поговорим о любви к деньгам. Конкретно и определённо.

Он сел на стул, на котором в прошлый визит уплетал ужин, Кабушкина напротив, Элеонора стала сбоку и ровно посредине, чтоб не казаться на чьей то стороне.

– Вот, молодой человек, наш отчёт за январь, на другом листике – за весь прошлый год.

Если наверху этих аккуратно отпечатанных страничек приписать «Прокурору Первомайского района, повинная», она дала бы начало уголовному делу томов на пять, а то и восемь. Самой Кабушкиной принесла бы лет двенадцать и пятнаху с конфискацией имущества Бекетову.

Доход с нескольких схем оказался невелик.

– Зачем же индпошив одежды?

– Для официальной самоокупаемости предприятия, мы на хозрасчёте. И для выполнения плана по обслуживанию населения.

– Почему вопрос в графе ювелирки?

– Потому что хитрых евреев, сидящих на золоте, проконтролировать невозможно, – откровенно ответила Валентина Ивановна, ничуть не смущаясь такой оценки собратьям по богоизбранной нации. – Поэтому они обеспечивают самоокупаемость точки и платят фиксированную мзду. Поднять нельзя – уйдут в другие КБО или в ремонтные пункты ювелирных магазинов.

Спрашивал Егор больше для порядка, чем ради придирок. Частный бизнес, умело прикрытый государственной ширмой, процветал и набухал деньгами.

Отдельный листок содержал сведения о материальном поощрении участников нелегальных схем. Бекетов забирал ежемесячно не менее десяти тысяч! Кабушкина на столько, естественно, не претендовала, но надеялась на прибавку по сравнению с долей зама.

– Вы хотите, если приплюсовать зарплату по ведомости, получать вдвое втрое больше полковника КГБ?

– Хочу. И вы объясните, Егор Егорович, своим старшим товарищам, что за эти деньги я готова и дальше развивать, холить и лелеять «Верас».