– Хорошо. Ступай.

– Скоро загляну. Нужна приличная куртка на демисезон, пара свитеров, обувь. Пора чуть прибарахлиться.

Если бы Настя видела, как они расставались, лопнула бы от злости.

По дороге домой он вдруг подумал: а если отмотать назад, и перед ним бы стоял выбор: Инга или Настя? Тот выбор Инга сделала сама, он оказался трагическим, но вот если… Голос разума рогами и копытами проголосовал бы за Настю или, на худой конец, подсказал поискать другой вариант. А голос тела напоминал, что в погибшей девушке была какая то особая порочная привлекательность, будившая первобытные чувства, и ей противостоять очень трудно. Наверно, он и не пытался бы.

В жизни столько противоречий!

Егор видел воочию, насколько коррупция разъедает поздний СССР. А сам запросто вписался в правила игры и вовсю пользовался возможностями. Щелчком пальцев организовал водительские права и медсправку. Выстроил прикрытие «Верасу», обеспечив себя заработком куда большим, чем любой из одногодков выпускников юрфака. Фактически усилил этот же коррупционный механизм.

Коррупция скоро развалит страну, уничтожит всё лучшее, что в ней есть от «развитого социализма».

Что может сделать один Егор, если даже решится плыть против течения? Ничего. Именно потому и рухнул Советский Союз, что каждый считал: лично от меня ничего не зависит.

Но можно сделать мелкие полезные дела. Выяснить, например, что же творится в «Песнярах», как погиб помощник звукорежиссёра.

Если бы каждый на своём месте делал это «хоть что то», то СССР просуществовал бы ещё десятилетия.

* * *

К постановлению об отказе в возбуждении уголовного дела по факту убийства Дениса Сафронова было подколото всего несколько бумаг, присланных в Минск в виде копий. Протокол вскрытия, заключение, что смерть наступила в результате асфиксии вследствие заполнения дыхательных путей рвотными массами, два объяснения: Серёгина и Волобуева.

– Николай, самое интересное содержится в протоколе осмотра места происшествия. Читали внимательно?

– Бегло. Получили только утром.

Егор сложил бумаги на панель под ветровым стеклом «Волги», оставив себе протокол.

– В вещах покойного найдены следы белого порошка. Как вы думаете, когда свободно доступен болгарский «Поморин» или советская зубная паста «Клубничная», кто будет покупать зубной порошок? Или крошить мел на одежду в своём чемодане.

Даже в полумраке салона «Волги» стало заметно, что Образцов побледнел.

– Ты намекаешь, что это – наркотик?

– С большой степенью вероятности. Но где его вещи? Где одежда? Где тело?

– Тело кремировано там же в Горьком, для удобства перевозки в виде урны. Одежда возвращена родственникам. В каком виде, постирана ли, выброшена, не знаю, сегодня выясним.

– Николай, это очень плохо?

– Хуже не бывает. Ну, если только Мулявин крикнет в микрофон в Лужниках «долой КПСС».

– Почему?

– Любой человек под наркотическим воздействием может крикнуть что угодно и где угодно. Если не разберёмся с наркотиками до отлёта в Мехико, никаких гастролей не будет.

– Быстро не обещаю. Мне нужно внедриться в коллектив, стать своим. Простите, спешу к «Песнярам».

Глава 12

В четверг назначили прослушивание песен нового репертуара, комиссия, худсовет. Явилось руководство филармонии, чины из Министерства культуры и горкома КПБ. Дёмин показал Егору на Волобуева, официально – заместителя художественного руководителя ансамбля.