|
Новшества, вводимые в столичном управлении, быстро перенимались прочими губерниями, и до сих пор (тьфу-тьфу-тьфу) не произошло ни одной крупной катастрофы, ни одной диверсии. Хотя должность у Фандорина была странная, в управлении к Эрасту Петровичу успели привыкнуть и относились с пиететом, называли "господин инженер". Начальник, генерал-лейтенант фон Кассель, привык во всем полагаться на своего консультанта и не принимал без него никаких решений. Вот и сейчас Леонтий Карлович поджидал своего помощника на пороге кабинета. Завидев в конце коридора высокую, стремительную фигуру инженера, бросился навстречу. - Надо же, чтоб именно на Тезоименитском! - крикнул генерал еще издалека. - Ведь мы писали министру, предупреждали, что мост ветх, ненадежен! А он мне выговаривает, грозится: мол, если окажется, что японская диверсия, - под суд. Какая к лешему диверсия? Тезоименитский мост не ремонтировался с 1850 года! Вот вам и пожалуйста: не выдержал тяжести эшелона, перевозившего тяжелую артиллерию. Орудия попорчены. Много погибших. А хуже всего, что нарушено сообщение с Москвой! - Хорошо, что здесь, а не за Самарой, - сказал Эраст Петрович, входя за фон Касселем в кабинет и прикрывая дверь. - Тут можно по объездному пустить, через новгородскую линию. Да точно ли, что обвалился, что не диверсия? Леонтий Карлович поморщился: - Помилуйте, какая диверсия? Уж вы-то должны знать, сами инструкцию разрабатывали. На мосту караул, каждые полчаса проверка рельсов, на тормозных площадках поездов дежурные жандармы - у меня на территории полный порядок. Вы скажите лучше, что это за напасти на несчастное отечество! Ведь и так из последних сил тужимся. Цусима-то, а? Читали корреспонденции? Полный разгром, а ни одного вражеского корабля не потопили. Откуда она только взялась, Япония эта. Когда я службу начинал, про такую страну никто и слыхом не слыхивал. И вот, в считанные годы, раздулась, как на дрожжах. Виданное ли дело? - П-почему же не виданное? - ответил Фандорин с своим всегдашним легким заиканием. - Япония начала модернизироваться в 1868 году, тридцать семь лет назад. От воцарения Петра до Полтавы прошло меньше. Раньше не было такой державы - Россия, а тут вдруг взяла да выросла - и тоже, как на д-дрожжах. - А, бросьте, это история, - махнул рукой генерал и размашисто перекрестился. - А я вам вот что скажу. Карает нас Господь за грехи наши. Жестоко карает, как египетского фараона, злочудесными напастями. Ей-богу, - тут Леонтий Карлович оглянулся на дверь и перешел на шепот, - проиграли мы войну. - Не с-согласен, - отрезал Эраст Петрович. - Ни по одному пункту. Ничего злочудесного не произошло. Это раз. Случилось лишь то, чего следовало ожидать. Что Россия не выиграла ни одного сражения, неудивительно. Было бы чудо из чудес, если б выиграла. Наш солдат хуже японского - уступает и выносливостью, и обученностью, и боевым духом. Русский офицер, положим, неплох, но японский-то просто великолепен. Ну а про генералов (не примите на свой счет, ваше превосходительство) и говорить нечего: наши жирны и б-безынициативны, японские поджары и нахраписты. Если до сих пор мы еще как-то держимся, то лишь благодаря тому, что обороняться легче, чем наступать. Но не беспокойтесь, Леонтий Карлович. Хоть сражения мы и проигрываем, в войне все-таки победим. И это д-два. Мы неизмеримо сильнее японцев в главном: у нас экономическая мощь, человеческие и природные ресурсы. Время работает на нас. Главнокомандующий Линевич действует совершенно правильно, не то что Куропаткин: затягивает кампанию, наращивает силы. Японцы же чем дальше, тем слабее. Их казначейство на грани банкротства, коммуникации растягиваются всё больше, резервы иссякают. Нам всего-то и нужно, что уклоняться от больших сражений - и победа в к-кармане. Не было ничего глупее, чем тащить через полсвета балтийский флот - на съедение адмиралу Того. Генерал слушал помощника и светлел лицом, но, начав за здравие, окончил свою оптимистическую речь Фандорин за упокой: - Крушение на Тезоименитском мосту пугает меня больше, чем гибель нашей эскадры. |
