|
Остоженка, вы сказали? - Да, дом Бомзе. Лидина оглянулась на важного петербургского начальника и жандармов, тоже двинувшихся в сторону состава. - Выручите, спасете? - Рыбников отступил в тень вагона. - Конечно! - На личике Гликерии Романовны появилось решительное, даже отчаянное выражение - как давеча, когда она кинулась к стоп-крану. - Я знаю, кто ваши чертежи украл! Тот противный субъект, который на меня бросился! Вот он отчего так торопился-то! И мост очень возможно, что он взорвал! - Как взорвал? - не поспевал за ее словами ошалевший Рыбников. - С чего вы взяли? Как он мог взорвать? - Откуда мне знать, я же не военный! Бомбу какую-нибудь из окна бросил! Я вас обязательно выручу! И под вагон лазить незачем! - крикнула уже на бегу - так порывисто бросилась навстречу жандармам, что штабс-капитан хотел удержать, да не успел. - Кто тут главный? Вы? - налетела Лидина на элегантного господина с седыми висками. - У меня важное известие! Тревожно прищурившись, Рыбников заглянул под вагон, но нырять туда было поздно - теперь в эту сторону было устремлено множество глаз. Штабс-капитан стиснул зубы, двинулся вслед за Лидиной. А та держала седоватого за рукав летнего пальто и с невообразимой быстротой стрекотала: - Я знаю, кто вам нужен! Тут был один человек, такой неприятный брюнет, безвкусно одетый, с алмазным перстнем - камень огромный, но нечистой воды. Ужасно подозрительный! Очень в Москву торопился! Все-все остались, и многие помогали людей из реки вынимать, а он подхватил свой саквояж и уехал! Хуже, чем просто уехал. Когда первая подвода со станции прибыла, за ранеными, он возницу подкупил. Дал ему деньги, много, и уехал. А раненого не взял! - А ведь правда, - подхватил начальник поезда. - Пассажир из второго вагона, шестое купе. Я видел, он мужику сотенную дал - за телегу-то! И укатил на станцию. - Ах, да помолчите вы, я еще не всё рассказала! - сердито отмахнулась от него Лидина. - Я слышала, как он у того крестьянина спрашивал: "Паровоз маневровый на станции есть?" Это он и паровоз нанять хотел, чтоб поскорей сбежать! Я вам говорю - ужасно подозрительный! Рыбников слушал настороженно, ожидая, что сейчас она скажет и про якобы украденный тубус, но Гликерия Романовна, умница, про это подозрительнейшее обстоятельство умолчала, в очередной раз удивив штабс-капитана. - Интере-есный пассажир, - протянул господин с седыми висками и энергичным жестом подозвал жандармского офицера. - Поручик! Пошлите на ту сторону. Там, в инспекторском вагоне мой слуга-китаец, вы его знаете. Пусть б-бегом сюда. Я буду на станции. И быстро зашагал вдоль поезда. - А что с курьерским, господин Фандорин? - крикнул ему вслед поручик. - Отправляйте! - бросил заика, не останавливаясь. Тершийся неподалеку дядька с простоватой физиономией и вислыми усами щелкнул пальцами - к нему подлетели двое неприметных людишек, и все трое о чем-то зашептались. Гликерия Романовна вернулась к Рыбникову победительницей: - Ну, видите, всё устроилось. Нечего вам, как зайцу, по кустам бегать. А чертеж ваш найдется. Но штабс-капитан смотрел не на нее, а в спину человеку, которого поручик назвал "Фандориным". Желтоватое лицо Василия Александровича было похоже на застывшую маску, в кошачьих глазах мерцали странные блики. НАКА-НО-КУ Слог первый, в котором Василий Александрович берет отпуск Распрощались по-дружески и, конечно, не навсегда - Рыбников пообещал, как обустроится, непременно навестить. - Да уж пожалуйста, - строго сказала Лидина, пожимая ему руку. - Я буду волноваться из-за вашего тубуса. Штабс-капитан уверил ее, что теперь как-нибудь выкрутится, и расстался с очаровательной дамой, испытывая смешанное чувство сожаления и облегчения, причем последнее было много сильней. Тряхнув головой, отогнал неуместные мысли и первым делом наведался на вокзальный телеграф. |
