Ветер словно только и ждал этого момента. Едва Конан оставил кинжал, новый удар бури обрушился на него и отбросил вместе с Луарой на самый край пропасти. Однако каким-то непостижимым образом таинственный спаситель в развевающемся плаще оказался рядом и одним рывком поставил обоих на ноги. Удивительное дело, но возле него ветра не было и в помине, точно незнакомца окружала невидимая стена. Но у Конана даже не было сил удивляться.

— Спасибо,— просипел он.

Вконец обессиленная Луара повисла у него на шее и лишь тихонько постанывала.

— Кто ты, незнакомец? Откуда знаешь мое имя?

— После, воин из Киммерии. После поговорим. А сейчас давай найдем твоих друзей, пока буря не скинула нас в пропасть.

Конан пошатнулся, и незнакомец подхватил его под мышки.

Северянин не помнил, в какой стороне осталось укрытие, где спрятались его друзья. Но тут в клубящемся водовороте снега неожиданно вспыхнула яркая искорка — Омигус все же зажег сигнальный огонь.

Ветер, что, подобно добросовестному дворнику, очистил ледяную площадку над обрывом, возле скалы завихрялся, и перед входом в пещеру вырос целый сугроб. Непослушными руками Конан стал разгребать снег, потом кто-то помог ему… И вот он, Луара и незнакомец уже стоят внутри пещеры.

Омигус и Ки-шон выбились из сил, перетаскивая всех троих через снежный занос, и дрожали от лютого холода.

В свете шара синего пламени, который висел под сводом этой тесной пещерки, можно было разглядеть, что загадочный спаситель высок и очень худ. Орлиный нос нависал над тонкими бескровными губами, из-под кустистых седых бровей сверкали колючие серые глаза, окруженные плотной паутинкой морщин.

— Огня,— прохрипел северянин, обращаясь к фальшивому магу.— Ради всего святого, быстрее огня! Мы же все здесь замерзнем!..

— О Конан, Конан,— запричитал Омигус, стуча зубами.— Я не могу развести огонь! Чудодейственный порошок отсырел… да и места тут для огня нет! Это — холодное пламя, оно только светит! — И в подтверждение своих слов маг сунул дрожащие, посиневшие пальцы в самое сердце синего огненного шара.

Стужа пробирала до самых костей. Еще немного — и все живое здесь околеет, замерзнет, покроется инеем…

— Я сумею помочь,— вдруг прозвучал над ухом киммерийца тихий, спокойный голос незнакомца.— Но, увы, только одному. Моей волшебной силы на всех не хватит. Поверь мне, варвар. Я не враг тебе, как ты, надеюсь, уже убедился там, у обрыва. Зовут меня Ловар. Я тоже пилигрим, тоже ищу волшебную страну Гиль-Дорад. В таборе бродячих торговцев я узнал, что отряд под предводительством воина из Киммерии по имени Конан не так давно выступил к перевалу Топор Палача, и, спеша присоединиться к нему, бросился вслед. Вот и все. Надеюсь, я развеял твои сомнения. Я не враг тебе.

— Помочь — каким образом? — просипел северянин.

— Я могу сделать так, что никакой мороз, никакая стужа не проникнет за пределы моего защитного купола. Но, увы, купол действует только в пределах трех локтей. Поэтому только тебя я сумею спасти. Остальные просто не поместятся… Выбирай, Конан. Ты можешь замерзнуть, но спасти кого-нибудь. Но тогда ты никогда не доберешься до Гиль-Дорад. А без тебя и остальные не дойдут. Или ты можешь спастись сам.

Ловар протянул руки к стене, и из его пальцев заструилось марево, какое возникает над землей в жаркий полдень. На крошечном пятачке в углу пещеры образовалось пятно света; лед, покрывавший камень, начал таять, оттуда сразу потянуло теплом.

Конан беспомощно огляделся. Бывший работорговец лежал на ледяном полу, от холода он, похоже, впал в забытье. Ки-шон сидела у стены, закутавшись в шубу до самых глаз, и дрожала всем телом. Луара стояла, сняв рукавицы, и дышала на отмороженные пальцы, пытаясь согреть их. Лошади сгрудились у самого выхода из пещеры — мороз, по-видимому, лишил их даже инстинкта самосохранения; глаза животных были затянуты мутной пленкой, пар редкими тоненькими струйками, словно нехотя, выползал из ноздрей.