— Ты умный, варвар. Теперь я уверен, что ты доберешься до Гиль-Дорад,— неожиданно подал голос таинственный незнакомец, по-прежнему неподвижно стоящий у самого выхода из пещеры. Глаза его мерцали странным холодным огнем.— Тебе надо торопиться — кровь остывает… и не только лошадиная, но и в твоих собственных жилах.

— Сейчас.— Ки-шон уже заняла место рядом с Омигусом. Они сидели, прижавшись друг к другу, и неотрывно смотрели на колдуна и северянина.

Конан склонился над Толстяком — тот едва дышал.

— Помоги мне засунуть его в другую лошадь,— обратился Конан к незнакомцу.

— Его? — удивился Ловар.— Зачем тебе эта обуза? Пусть себе замерзает — так будет лучше и для него, и для вас! Киммериец медленно выпрямился.

— Я очень благодарен тебе, незнакомец, за то, что ты спас мне жизнь. Но не в моих правилах бросать человека на верную гибель, когда есть возможность спасти его. Надеюсь, ты не будешь гневаться на меня за это.

Ловар учтиво улыбнулся.

— Извини, варвар. Я всего лишь проверял тебя. Хоть ты и молод, но благородства тебе не занимать.— Сказав так, он помог Конану погрузить в дымящиеся внутренности бесчувственное тело раба и выпрямился.— Я еще раз прошу прощения за столь дерзкое поведение. И постараюсь в силу моих слабых возможностей сделать все, чтобы ты и твои друзья пережили эту бурю. Верь мне, Конан.

Северянин пожал плечами.

— Я не говорил, что не доверяю тебе, Ловар. Давай-ка отложим разговор на потом. Если эта буря когда-нибудь стихнет…

Поначалу киммериец не чувствовал ничего, кроме тошнотворного запаха крови. Но постепенно горячая плоть лошади согрела его, и он ощутил тысячи иголочек, вонзившихся в его руки и ноги,— свидетельство того, что кровь вновь нормально побежала по жилам. Конан прислушался. Луара тихо посапывала рядом — сон сморил ее даже в таком жутком месте. Снаружи завывала, плакала и смеялась пурга, но силы ее явно были на исходе.

Северянин обнял липкую от крови девушку и мгновенно уснул, вымотанный тяготами путешествия. А ведь это — лишь начало пути…

Глава двенадцатая

Проснулся он от холода. Лошадиная туша остыла, кровь свернулась, и выбраться наружу было делом непростым. Киммериец тщательно смыл снегом кровь с тела и одежды. Судя по всему, буря давно прекратилась, и вновь стояла прекрасная погода. Снежный занос, преграждавший выход из пещеры, таинственным образом исчез — как заподозрил северянин, не без помощи странного гостя. Было утро. Неужели они целые сутки находились посреди бушующей стихии?..

На самом краю обрыва возвышалась неподвижная мрачная фигура; черный силуэт отчетливо выделялся на ослепительно белом фоне снегов. Закутавшись в длинный, до самых пят, плащ, Ловар задумчиво всматривался в уходящий до самого горизонта провал расселины; у ног его лежал небольшой, но туго набитый походный мешок. «Хорошо бы заглянуть в него»,— мелькнула у Конана мысль. Ведь, как говорили старики в Киммерии, подчас о человеке можно узнать гораздо больше по тому, что он носит с собой, нежели по его речам и поступкам.

Он подошел к колдуну и встал рядом, также устремив взгляд в даль. Поднималось солнце, сиянием нового дня озаряя горные пики; воздух был морозен, но ветер стих; голубая даль была светла и прозрачна.

* * *

— Хороший день, варвар,— не поворачивая головы, произнес Ловар.— В такой день умирается спокойно и радостно.

— Я пока не собираюсь умирать,— хмуро ответил киммериец.

— Кто может разгадать желания богов? — возразил Ловар.— Вчера, например, ты был на волосок от гибели.